Часть прислуги боялась маленького Ганнибала Лектера. Этих людей пугали его необыкновенная впечатлительность и противоестественные для возраста познания. Однако старая нянька, хорошо знавшая свое дело, его не боялась. Не боялась его и Мишу. Сидя в ванночке и радостно смеясь, она приложила свою детскую, похожую на звезду ладошку к его щеке. Затем Мишу потянулась за спину брата и положила руку на баклажан, цвет которого ее так радовал. Особенно сестра любила смотреть на баклажаны, когда на их блестящих боках играло солнце. Глаза у нее были не темные, как у брата Ганнибала, а голубые, и когда она смотрела на баклажаны, то казалось, что они темнеют, как бы впитывая цвет плодов. Ганнибал знал, что цвет вообще был страстью сестренки. После того как ее унесли в дом, а кухонный мальчик явился, чтобы ворча вылить ванну, Ганнибал стал на колени у грядки с баклажанами, чтобы понаблюдать за тем, как меняют цвет пузырьки мыльной пены. Прежде чем окончательно лопнуть на распаханной земле, пузырьки становились то зелеными, то лиловыми. Мальчик вынул маленький перочинный нож, срезал один баклажан и отполировал его носовым платком. Он отнес нагретый солнцем плод в комнату Мишу и положил так, чтобы сестра могла его видеть. Мишу обожала темно-лиловый цвет. Она любила цвет баклажана всю жизнь, до самой своей смерти.

Ганнибал Лектер закрыл глаза, чтобы еще раз увидеть упругие прыжки оленей и бегущую вниз по тропе Старлинг. Солнце снова заливало ее золотом. Но она казалась ему не теми оленями, которые умчались вперед. Лектер видел в ней олененка с торчащей из бока стрелой. Олененку накинули на шею веревку и волокут, волокут к ожидающему его топору. Ганнибал Лектер снова увидел того упирающегося изо всех сил детеныша, которого сожрали перед тем, как съесть Мишу. Сидеть спокойно сил у него не было, и доктор Лектер поднялся на ноги. Руки и губы его были покрыты лиловым соком винограда, а уголки рта опустились, как у греческой маски. Он посмотрел вдоль тропы, туда, где скрылась Старлинг. Ганнибал Лектер сделал глубокий вдох через нос, чтобы впитать в себя очищающий аромат леса, и еще раз посмотрел на то место, где скрылась Старлинг. Тропа, по которой она пробежала, казалась ему не такой темной, как окружающий лес, словно Старлинг оставляла за собой светящийся след.

Доктор Лектер торопливо взобрался на гребень холма и заспешил вниз по противоположному склону к своему грузовику, который запарковал на стоянке рядом с кемпингом. Он хотел выбраться из парка до того, как Старлинг успеет вернуться к своей машине, оставленной на главной парковке рядом с кабиной лесного объездчика, в трех километрах отсюда. По случаю окончания туристского сезона кабина пустовала.

У него в запасе останется по меньшей мере пятнадцать минут, прежде чем она сумеет добежать до автомобиля.

Доктор Лектер остановил свой грузовичок рядом с «мустангом» Старлинг, оставив мотор работать на холостом ходу. До этого он уже имел возможность обследовать автомобиль девушки на стоянке продовольственного магазина рядом с ее домом. Первоначально на это место Ганнибала Лектера привел годовой пропуск на въезд в парк, прикрепленный к лобовому стеклу «мустанга». Купив подробную карту лесного заповедника, он ее внимательно и не торопясь изучил.

«Мустанг» Старлинг был закрыт на ключ. Его корпус низко сидел на широких шинах. Создавалось впечатление, что машина спит. Выбор Старлинг его весьма позабавил. Автомобиль одновременно являлся проявлением как эксцентричности его владельца, так и рационализма. Причудливость и эффективность. Хромированная ручка двери ничем не пахла, хотя он почти уткнулся в нее носом. Доктор Лектер развернул плоскую стальную отмычку и сунул ее в щель двери над замком. Установлена ли сигнализация охраны? Да? Нет? Щелк. Нет.

Ганнибал Лектер влез в машину, вся атмосфера которой была пропитана Клэрис Старлинг. Толстый обод баранки был обтянут кожей. На большой кнопке клаксона в центре руля было написано слово МОМО. Он взглянул на буквы, склонив, как попугай, голову набок, и его губы прошептали: «МО-МО». Затем доктор Лектер откинулся на спинку сиденья и смежил веки. Он глубоко дышал, брови его слегка приподнялись. Создавалась полная иллюзия того, что доктор находится на концерте и наслаждается прекрасной музыкой.

Затем его остроконечный, розовый, похожий на маленькую змейку язык, словно повинуясь собственным инстинктам, вырвался на свободу. Не меняя выражения лица, словно он этого и не заметил, доктор Лектер наклонился, определил по запаху местонахождение обтянутой кожей баранки и обвил ее своим тонким языком, пытаясь лизнуть места на нижней поверхности руля, к которым прикасались пальцы Старлинг. Через некоторое время он нашел два отполированных участка кожи, где обычно покоились ее ладони. Затем доктор Лектер снова откинулся на спинку сиденья. Язык его скрылся в своем постоянном месте жительства, а губы задвигались так, словно доктор дегустировал прекрасное вино. Ганнибал Лектер набрал полную грудь воздуха и не дышал, выбираясь из «мустанга» Клэрис Старлинг и закрывая дверь на замок. Выдох он сделал лишь после того, как его старый грузовичок выкатился за границы парка.

Согласно одной из аксиом науки о поведении вампиры предпочитают жить на одной территории, а каннибалы кочуют по всей стране.

Однако кочевой образ жизни весьма мало соответствовал склонностям доктора Ганнибала Лектера. Нежелательных встреч с властями ему удавалось успешно избегать лишь благодаря легкому доступу к деньгам и фальшивым документам, качеству которых он всегда уделял огромное внимание. Частые перемещения по случайно избранным маршрутам в деле безопасности доктора не играли почти никакой роли.

Он уже давно располагал двумя наборами удостоверяющих личность документов, каждый из которых открывал свободный доступ к кредитам. Был и третий набор, который доктор использовал для приобретения транспортных средств и прав для их вождения. Одним словом, доктор Ганнибал Лектер уже через неделю после прибытия в Соединенные Штаты смог свить себе уютное гнездышко.

Местом своего обитания он избрал Мэриленд. До жилища Мейсона фермы «Мускусная крыса» было не более часа езды на машине. Почти столь же легко доктор мог добраться до концертных залов и театров Вашингтона и Нью-Йорка.

Ничто из лежащей на поверхности деятельности доктора Лектера не могло привлечь к себе внимания, а любой из его двух наборов документов был способен выдержать обычную проверку. Посетив банковский депозитарий в Майами, он на один год арендовал у какого-то немца-лоббиста премиленький, одиноко стоящий домик на берегу Чесапикского залива.

С помощью двух посреднических телефонов, установленных в дешевой квартире в Филадельфии, он, не покидая своего нового уютного домика, мог обеспечить себе самую лучшую характеристику в тех случаях, когда в этом возникала необходимость.

Доктор всегда расплачивался наличными и поэтому без всякого труда покупал у спекулянтов билеты на симфонические концерты и на интересующие его оперные и балетные спектакли.

Одним из весьма необходимых сопутствующих дому приобретений был просторный двухместный гараж с мастерской и надежной поднимающейся вверх дверью. В гараже доктор Лектер держал две принадлежащие ему машины: выпущенный шесть лет назад грузовик-пикап «шевроле», а также «ягуар». «Шевроле», со сварной рамой из труб над кузовом, он приобрел у какого-то водопроводчика и одновременно маляра, а «ягуар», с кузовом седан и двигателем, оборудованным компрессорным наддувом, арендовал в холдинге, зарегистрированном в штате Делавэр. Пикап время от времени менял свое обличье. Инструменты и оборудование, которые доктор мог положить в кузов или прикрепить к сварной раме, состояли из малярной лестницы, металлических или пластмассовых труб, гриля для приготовления барбекю и баллона с сжиженным газом.