знакомые тропы замело снегом. Шут забрал свою лошадь, Артур угостил девчонок конфетами, и они отправились в путь по заснеженной деревенской дороге. Мороз пощипывал уши. Артур натянул вязаную шапку пониже. Шут нахлобучил на голову шляпу, а лицо укутал снизу платком, и стал похож на разбойника с большой дороги. Не хватало только двух пистолетов за поясом.

Они мчались галопом, снег летел из-под копыт вместе с замёрзшей грязью. Проскочив поворот в монастырь, что лежал на полпути до Кардерлина, поскакали дальше. Уже через полчаса увидели первые дома на окраине, и скоро доехали до центральной площади. Спешились с коней и зашли в корчму.

— Глоток хорошего вина — это то, что нам сейчас надо! — сказал Шут.

— Мы доехали до Кардерлина за полтора часа, — сказал Артур. — Летом я на это тратил в два раза больше времени.

— Летом ты ехал шагом, а в такой мороз согревает только галоп.

Они уселись за стол, и хозяин корчмы принёс им вина, поклонившись Шуту. Кроме них в корчме сидели всего два местных жителя, обсуждавших за кружкой вина мировую политику.

— Мавры больше не сунутся! — утверждал тот, что постарше. — Они помнят, как Мартелл их разбил в битве при Пуатье, а Шарлемань основал испанскую марку. Пусть сидят за своими горами и нос не высовывают!

— А забыл, что Барселону мавры захватили, что собор Святого Иакова сожгли? — горячился второй. — Вот теперь и на нас попрут. Альмансур — грозный воин.

— Был, да весь вышел, — не соглашался первый. — Ему уже за шестьдесят — одной ногой в могиле стоит. Какой из него вояка?

Послушав разговор, Артур с улыбкой кивнул на спорщиков.

— Я вижу, что жизнь у вас бурлит не хуже, чем в наши времена.

— Бурлит, бурлит… — усмехнулся Шут. — Я не помню мирных времён. У нас нет храма Януса, но, если б он был, его двери всегда были бы нараспашку.

— Да и в римской империи его двери запирались не часто, — заметил Артур. — Не живётся людям мирно.

— У вас тоже воюют?

— Воюют, — грустно подтвердил Артур. — Не так часто, но войны жестокие… У вас более честные войны — один на один. Побеждает тот, кто сильней и умней. А у нас один человек, нажав пальчиком кнопку, может убить миллионы людей.

— Это как это? — поразился Шут, но Артур только махнул рукой.

— Научный прогресс… Наука — слепая сила. Может спасти человечество, может его уничтожить.

Посидев полчаса и согревшись, Артур с Шутом вышли на непривычно пустую площадь. Торговые ряды были разобраны, остались только какие-то кучки мусора, занесённые снегом.

— Пойдём в дом Петра, я сейчас там проживаю. В графский замок вернуться не могу. Виконт думает, что я вас сторожу.

Петра они дома не застали, открыла им его сестра Мартина. Быстро накрыла на стол и угостила их горячей овсяной кашей.

— Что вы лошади что ли? — овёс едите, — проявил недовольство Шут.

— Пшеница кончилась, — ответила Мартина. — Десять раз говорила Петру летом — купи побольше! Этот вахлак ничего не слышит. А зимой пшеница дорогая.

— Я вам куплю, — пообещал Шут. — У меня есть знакомый торговец, он мой должник. Я его однажды от графского гнева спас. Он с тех пор мне руки целует и на все товары скидку даёт.

После ужина Шут о чём-то пошушукался с Мартиной, и она постелила Артуру на лежанке в маленькой угловой комнате.

— Извини, я тебя оставлю, — сказал Шут. — Ты человек молодой, горячий, а я уже староват. В такой холод мне нужна тёплая грелка в постели, — подмигнул он Артуру и вышел в соседнюю комнату.

Артур, укутался одеялом, и попытался заснуть, слыша через тонкие стены в соседней комнате какой-то шум и женский смех. В конце концов, он заснул, натянув одеяло на голову и поджав под себя ноги.

Он не часто видел сны. Но в этот раз сон был долгий, подробный и отчётливый. Он увидел себя в лесу, в ночном лесу. Он продирался сквозь заросли, на мерцающий огонёк света вдали. Он вышел на небольшую поляну, где горел костёр. Он увидел троих, сидящих у костра. Это были Демон, Никто и волк. Он хотел убежать, но во сне убежать нельзя. Сон ведёт тебя через все пропасти и стены, через все препятствия, непреодолимые наяву. Сон ведёт тебя туда, где живут твои страхи.

Он сел у костра между Демоном и Никто. Видно сесть рядом с волком он не мог даже во сне. Все молчали, глядя в огонь. Языки пламени трепетали в костре, отражаясь на лицах. Наконец Демон поднял голову и посмотрел на него. Его губы дрогнули, на губах появилась так знакомая Артуру усмешка.

— Ты решился стать волком? — спросил он.

— Я просто сплю, — ответил Артур. — Я не знаю — зачем я здесь?

— Значит, я слишком хорошо подумал о тебе… Я скажу тебе — зачем ты здесь? Ты здесь для того, чтобы сделать выбор — стать волком или добычей волков. Другого вам, человекам, не дано.

— Я не хочу быть волком. Я не хочу причинять никому боль.

— Боль? Что ты знаешь о боли? Это то, что вращает мир. Это то, что приводит в движение и планеты, и народы. Это сила созидающая и бессмертная. Кто ты такой, чтобы презирать боль?

— Боль несёт разрушение душе и телу. Боль лишает человека воли, превращает его в растение.

— Человек и есть растение! — поднял голос Демон. — Человек — это трава! Да — разумная, но в этом её проклятие.

— Я не верю тебе — ты врёшь!

Артур хотел встать и не мог. Ноги не повиновались ему. Он смотрел в глаза волка, волк смотрел в его глаза. Словно тонкий невидимый канат между ними, этот взгляд звенел и вибрировал, и не отпускал Артура.

— Смотри на него, — глухо сказал Никто, наклонившись к Артуру. — Смотри на него, как в зеркало. Скажи себе: наконец-то нашёл своё «Я».

Артур усилием воли оторвал взгляд от волчьих глаз и стал смотреть на огонь.

— Тебе нравится костёр? — спросил Демон. — Огонь не только умеет сжигать, но может и согреть тех, кто дружит с ним. Ты знаешь, что такое огонь? Огонь — это война, самое прекрасное занятие для мужчин.

— Полюби войну, — говорил Демон, вкрадчиво и убеждённо. — Война — это процесс «волканизации» человека. Каждый, прошедший войну, становится немножко волком… Вступай в мою армию, ты будешь моей правой рукой. Армия — это институт благородных убийц, — его улыбка становилась невыносимо зловещей. — Ты не будешь солдатом. Для этого достаточно глупцов и рабов. Солдат — это не человек. Солдат