Ваня Биладзе плавал почти в центре крошечной рубки управления – он любил невесомость – и слегка корректировал свое положение в пространстве с помощью ременного поручня, небрежно намотанного на руку. Его команда в количестве трех человек сидела в креслах перед пультом управления с компьютерными клавиатурами и голоэкранами. Все трое были пристегнуты. Биладзе махнул рукой в сторону центрального экрана, на котором медленно кувыркался серовато-белый конус.

– Ты представляешь, что это может быть, Боблансон?

Вместе с коротышкой, к которому он обращался, в рубке находилось пять человек. Боблансон только что вошел – вернее, вплыл сюда из межпалубного пространства и в буквальном смысле слова имел бледный вид. Его руки, искривленные перенесенным в детстве рахитом, судорожно вцепились в поручень, а плешивая голова покачивалась из стороны в сторону: он пытался сосредоточиться на экране. Для троицы, сидящей в креслах, этот скрюченный гном представлял зрелище столь же любопытное, как и изображение на экране, полученное с помощью дальномерной оптики. Все трое были новичками на императорской яхте, и Биладзе полагал, что этого негражданина они тоже видят впервые. В самом деле, где его можно было увидеть, кроме как в Заповеднике[83]? Только в императорском зверинце.

Близорукие глаза Боблансона бесконечно долго косились на экран. Бортовой компьютер позволял нанести на изображение размерную сетку, благодаря чему становилось ясно, что диаметр основания конуса около метра, а длина, скорее всего, около трех. Согласно данным, напечатанным под сеткой, расстояние до объекта составляло больше двухсот километров. Но даже на таком удалении метод синтезированной апертуры позволял разглядеть множество деталей.

Конус не был ни гладким, ни однородно окрашенным. Его поверхность была расчерчена сотнями идеально ровных линий, идущих параллельно оси. Ни антенн, ни панелей солнечных батарей – наружу ничто не торчало. Каждые пятнадцать секунд объект поворачивался к наблюдателям основанием – темное отверстие, о котором вряд ли можно было что-то сказать.

Коротышка нервно облизнул губы. Если бы в невесомости можно было пасть ниц, этот Боблансон так бы и сделал – в этом Биладзе не сомневался.

– Изумительно, Ваше Преосвященство. Несомненно, оно искусственного происхождения.

Один из членов команды закатил глаза.

– Знаем, идиот. Вопрос в другом: заинтересует это принца или нет? Нам сказали, что ты у него эксперт по доимперским космическим аппаратам.

Боблансон выразительно кивнул, и остальная часть его тела закачалась соответственно.

– Да, Ваше Преосвященство. Я родился в Великокняжеском Калифорнийском Заповеднике. На протяжении столетий мое племя передает премудрость Большого Врага от отца сыну. Много раз Великий Князь посылал меня обследовать пылающие руины, которые расположены в Заповедниках. Я узнал о прошлом все, что мог.

Помощник Вани открыл было рот – без сомнения, для того, чтобы сделать какое-нибудь едкое замечание в адрес неграмотных дикарей, которые строят из себя археологов – но Биладзе не дал ему заговорить. Парень плохо знаком с обычаями Двора, но уже не настолько новичок, чтобы ему сошли с рук оскорбительные высказывания по поводу мнения принца. Биладзе знал: каждое слово, произнесенное в рубке управления, становится известно агентам Комитета Безопасности, которые прячутся где-то на борту. Более того: каждый маневр, который осуществляет команда, проходит проверку компьютеров Комитета Безопасности. Для слежки использовались и граждане Империи. Правда, лишь немногие начинали понимать, насколько распространена тактика наушничества, прежде чем попадали на Императорскую Службу.

– Я перефразирую вопрос Коли, – сказал Биладзе. – Как тебе известно, мы двигаемся назад по орбите Земли. В конечном счете, через пятнадцать часов мы – если только не задержимся из-за этой штуки – мы окажемся достаточно далеко, чтобы столкнуться с объектами на троянских орбитах. Теперь у нас есть определенная причина полагать, что по крайней мере несколько зондов были запущены с орбит типа земной и со временем оказались в троянских точках Земли…

– Да, Ваше Преосвященство, я предложил эту идею, – ответил Боблансон.

И все-таки, сколько же в нем мужества, удивленно подумал Биладзе. Возможно, коротышка знал, что для принца его зверек порой может оказаться важнее, чем гражданин Империи. Ясно одно: образование этого парня не ограничивается байками, которые в его племени рассказывают из поколения в поколение. Идея поиска искусственных объектов в районе троянских точек остроумна… правда, Биладзе полагал, что при более внимательном рассмотрении найдется пара причин, по которой это окажется трудно применить на практике. Но принц редко утруждает себя внимательным рассмотрением вопроса.

– В любом случае, – продолжал Ваня Биладзе, – мы что-то нашли, но оно находится весьма неблизко от пункта нашего назначения. Возможно, принц не заинтересуется. В конце концов, главный повод для этой экскурсии – празднование его дня рождения. Не исключено, что Император, принц и все благородное собрание будут не слишком счастливы, если мы заставим их отвлечься на подобные вопросы. Но мы знаем, что ты пользуешься особым доверием принца, когда дело касается его коллекции доимперских космических зондов. Мы надеялись…

Мы надеялись, что ты снимешь нас с крючка, приятель. Его предшественник на этой должности был казнен принцем, тогда еще совсем мальчиком. Преступление заключалось в следующем: он оторвал Его высочество от обеда. В тысячный раз Биладзе осознал, насколько хочет вернуться на флот с его старомодными порядками – где исследование можно было провести под видом маневров… или даже на Землю, в какую-нибудь грузинскую лабораторию. Чем ближе Гражданин находится к центральной власти, тем больше вселенная вокруг него напоминает сумасшедший дом.

– Понимаю, Ваше Преосвященство.

Боблансон произнес это так, словно действительно понимал. Он еще раз поглядел на экран, потом повернулся к Биладзе.

– И уверяю вас, принц не сможет мимо такого пройти. Его коллекция огромна, вы знаете. Конечно, у него есть все луноходы, которые когда-либо запускались. Их было довольно легко найти – с помощью карт, которые используют у вас на Флоте. У него есть даже два марсианских зонда: один республиканский и один запущенный Большим Врагом. Искать уцелевшие околоземные спутники в основном тоже было несложно. Но зонды, предназначенные для исследования Солнца и внешних планет – их чрезвычайно трудно обнаружить. Они больше не привязаны ни к какому небесному телу и блуждают в бесконечных просторах космоса. В коллекции принца есть только два солнечных зонда, и оба были запущены Республикой. Я никогда не видел ничего подобного, – он судорожным движением указал в сторону кувыркающегося на экране белого конуса. – Даже если бы я понял, что оно запущено вашими предками в дни Республики, это все равно была бы редкая находка. Но если эта вещь принадлежала Большому Врагу, она стала бы любимым экспонатом в коллекции принца, в этом нет сомнений. Но, откровенно говоря… – Боблансон понизил голос. – Думаю, этот космический корабль был запущен не Республикой и не Большим Врагом.