Народ рухнул на пол абсолютно синхронно и даже не пререкался. И я сразу же понял почему.

— Гаррисон, живо за мной, — раздался сзади довольный голос лейтенанта. Я отправился следом к нему в кабинет, он закрыл за собой дверь и завалился на кресло. — Вижу ты уже почти понял как из нужно воспитывать свой личный состав. Панибратство и дружба здесь неприемлемы, к тому же, немного послушав тебя я понял к чему ты клонишь и ты абсолютно прав — это саботаж. От тебя просто хотят избавиться и судя по твоему эмоциональному состоянию ты уже готов, — лейтенант удовлетворённо улыбнулся. — Властью данной мне корпусом правопорядка наделяю тебя правом использовать S300 по своему усмотрению. Свободен!

— Спасибо, сэр! — я вышел за дверь и за мной следом вышел и Розенкранц и со словами, что я остаюсь за старшего покинул казарму.

Стоило ему перешагнуть порог, как все мое отделение по одному начало подниматься с пола и расходиться.

— Стоять! — крикнул я им вслед. Команды разойтись не было!

— Да пошел ты, урод! — выкрикнул Дерек и спокойно отправился дальше.

Догнав его я просто приложил свою левую руку к плечу и подал максимальный разряд. Дерека трухануло и он все так же дергаясь и извиваясь завалился на пол заходясь пеной изо рта.

— Ах ты ублюдок! — заорал Аргос и бросился на меня, но не добежав сантиметров двадцать также рухнул на пол и задёргался. Оказалось, что S300 в другом режиме способен бить на небольшом расстоянии от цели. Я пнул его в довесок тяжёлым ботинком и оглянул остальных.

— Ещё желающие есть? — народ немного замешкался, но желающих поймать разряд так и не нашлось и все, опасливо озираясь на лежащих на полу товарищей, угрюмо побрели строиться. — Упор лёжа принять!

Глава 27

На утро после расправы над Дереком и Андрэ и дополнительных физических нагрузок отделение вело себя идеально. Торопилось, как на пожар, бежало быстрее всех, а ещё сразу же научилось думать. Естественно, не обходилось без косых взглядов и недовольных рож, а ещё каждый наверняка хотел задать мне вопрос о целесообразности моих действий. Всё-таки такая расправа в стенах корпуса между по сути равными дело вопиющее и за него должно быть серьезное наказание. Уверен, что именно этого все и ждали. Однако время идёт, а я безнаказанно занимаюсь стандартными вещами и абсолютно не боюсь никакого разбора полётов. Тут даже самый несообразительный подумает на договоренность или прикрытие сверху.

В общем никаких действий и вопросов в свою сторону я так и не дождался, люди с опаской смотрят на мою левую руку и проявляют уставную учтивость. Всё-таки страх воистину мощное оружие. Правда не для всех.

— Ты хочешь что-то мне сказать? — поинтересовался я у Макса, который весь обед на меня странно косился.

— Ты в курсе, что Винтерс и Аргос в медблоке в тяжёлом состоянии?

— Да, — коротко ответил я не ощущая никаких угрызений совести. — Считаешь, что я должен перед ними извиниться?

— Ээээ, нет, — выдавил Макс, немного подумав.

— Что тогда? Может перед тобой извиниться?

— Слушай, Эд, я понимаю, что ты зол на нас…

— Пятьдесят четыре километра…

— Эээ, что? — снова подвис друг. — Я не понял к чему это.

— Я за неделю пробежал пятьдесят четыре километра, из них десять по полосе препятствий в полной экипировке без средств усиления. А ещё восемьсот раз отжался и почти две тысячи раз присел с утяжелением.

— Ты модификант, — вклинился Стэн. — Переживешь, — я холодно посмотрел на него. — Да шучу я, шучу.

— И это ещё не учитываю, что мне пришлось выслушать от Розенкранца и Ларссона, пока меня распинали за вашу криворукость.

— Да понял я, понял, — опять начал Макс. — Но ко мне какие претензии. Я старался как мог. Но…

— А что «но»? Ты в курсе, что меня хотели слить чуть ли не с самого начала? И если бы не Розенкранц…

— Но отправить двух людей в кому на почти уже сутки. Не слишком ли? Они хоть и гавнюки, но всё-таки люди…

— Люди?! Да я голову на отсечение даю, что это все они затеяли. Ну не могут два почти что лучших человека из подразделения за неделю разучиться и стрелять, и думать. Дерек будучи превосходным снайпером на последних стрельбах из отрегулированной винтовки промахнулся семь раз из десяти! Как?! А Андрэ? Вцепился в горло своего товарища, всячески проявлял свою к нему ненависть, но как только я пропустил через него разряд, так он был готов жизнь отдать ради мести. А опоздания, тупость, игнорирование моих команд и подставление товарищей под удар в занятиях по тактике? Каждый раз, когда случалась какая-то хрень, то они всегда были в эпицентре. Кстати, строй тоже они первыми покинули. Причем демонстративно поправ субординацию и приказ сразу двух вышестоящих по рангу людей: меня и Розенкранца. Ты всё ещё считаешь, что я перестарался с ними?!

Макс долго молча смотрел на меня и медленно ковырялся в тарелке, перемешивая и без того остывшее блюдо.

— Прости, Эд, я не знал этого.

— Именно поэтому ты не с ними в одной палате.