— Ой… вы зачем же… меня же будут ругать…

— Не беда-а!! Вот, за бой посуды, с чаевыми!

Яогай вытащил из рубахи сразу две пятитысячные бумажки. Блин, сколько у них там? И какой сейчас курс? За шесть лет произошло всякое, но не думаю, что целковый сильно упал к основным валютам — а значит и к коинам тоже.

— Это… это у нас не принимается… — залепетал бармен.

Алкоголь сильно ударил в голову, но я успел посоветовать:

— В консульство сходи… или в гостиницы — там найдут обменять.

Бармен кивнул. Меня уже волокли дальше. Выйдя из бара, яогай поймал за шкирку проезжающего на самокате паренька. Причём ювелирно так — самокат уехал дальше и врезался в столб, а парень встал на ноги и, похоже, с тех пор стал заикаться.

— Эй, человеческий щенок, скажи-ка мне, вон там, — Серёжа указал на запад. — Где ближайший бар?

— Т-там набережная. Там много баров!

— Идём! Покажешь!

— У меня лекции… уроки… физика твёрдых сплавов…

— Нет! У тебя пара органическая химия, анатомия ЖКТ и гидродинамика! — провозгласил Охотничий Пёс.

— Чего⁈ — спросил я.

Ничего у него познания!

— Чего⁈ — спросил студент.

— Ты идёшь с нами! Я плачу

Следующим был бар «Обрез», причём вывеска была на местном, русском и иврите. Играла средиземноморская музыка, всё произошло так быстро, что образ Сян едва промелькнул в голове.

«Чрезмерное употребление алкоголя вредит твоему ци, дорогой», — сказала она.

Халатик был расстёгнут на две верхние пуговицы.

К чёрту ци. Я катился в бездну. Спереди зрение было ещё в норме, а вот по границе зрения…

Меж тем сопровождавшего нас студентика вынесло с одной порции «Моей сестрички Юдифь». Хрен знает, что там было — то ли джин, то ли ром, мята, что-то цитрусовое. И перепелиное яйцо плавало — хоть какие-то белки.

— На, трактирщик! — тяжёлая лапа снова припечатала купюры к барной доске. — Доставь сего юнца в целости и сохранности на факультет физики твёрдых сплавов и сдай тутору с рук на руки невредимым!

А сам снял пуховик, который уже слегка подсох, достал из карманов солидную пачку денег, какие-то документы, спутниковый телефон (что⁈), а после осторожно укрыл спящего «юнца».

— О, какая прекрасная валюта! — сказал бармен Георгий, посмотрев две купюры на просвет. — Разрешите-таки осведомиться, а откуда такие щедрые чаевые?

— Он ко…кочегаром работал, — ответил я за него. — Ведущий оператор смены автоматизированной котельной… на вахтах.

К тому времени я уже знал новые подробности про Серёжу, и тот довольно кивнул.

— Пр-рально. Работал Серёжа кочегаром!

— О… я сразу догадался, что вы бурят! — кивнул мне «трактирщик» Георгий.

— Я местный! Я… в прошлом баре… ик… язык выучил.

На самом деле — с каждым баром я говорил со всё меньшим акцентом, хоть и более пьяным голосом. Не то, чтобы я радовался столь странному возвращению к своим корням, но… какие-то струнки души всё это задевало.

Хотя и минздрав, и светлый образ Сян в голове ежеминутно мне предупреждал.

— Так, что дальше⁈ — рявкнул Серёжа. — Куда? Веди! Давай! Выбери сам!

— К У-Би Ванам, конечно! — скомандовал я, совершенно не думая о последствиях такого визита.

Мы зашагали по набережной, Серёжа уверенно, а вот я — уже не очень. В какой-то момент меня сильно повело в сторону, и яогай поймал меня за плечи, встряхнул.

— Произвёл коррекцию курса!

— Так кем ты был… Охотничий… Пёс? Там? Кто ты по профессии?

— О-о, кем я только не был! Я был воином!

— Вы там все воины, понятно. А в мирное время? Как там у вас у всех… устроено.

— А тебе чего, малышка Серебристая Поросль ничего не рассказала? Прямо ничего-ничего? Вот же… В юности я был астрономом! Читал и предсказывал потоки ци в небесном океане. Это древнее ремесло, которое передали мне оба моих отца.

Это проливало свет на многое, в частности, на образованность яогая. Но уточнять про особенности семейного уклада не хотелось. Яогай продолжал:

— Затем я был… этим… Я ловил таких огромных… пылающих… Водятся около вулканов. Чёрт, нет слова в языке!

— Зачем?

— Чтобы делать… Ты не поймёшь! Нихрена вы, людишки, не понимаете! Я ловил огромных, в общем, существ, или не существ, в общем, живых организмов, давил их, мял, выдавливая из них ци и остатки мерзотной вредной сущности. А затем в огромный котёл добавлял… всё это, добавлял также одно растение, в общем. Собирал много зёрен растения, собранных рабами. И потом мы все вместе устраивали огромное торжество…

— Ты был пивоваром!

Серёжа остановился, как вкопанный. Остолбенел буквально, а затем с ошарашенным видом кивнул.

— Точно! И вправду! Ха-ха! Ты открыл мне правду про мою прошлую жизнь!

— Отлично. А потом?

— Потом мой клан был уничтожен. Я принял должный облик и спустился с гор в Жёлтые Пустоши, чтобы жениться на Серебристой Поросли.

— Да? А как вы оказались здесь? И… зачем.

И тут яогай-балагур мигом изменился в лице. Остановился, заметно протрезвел. наклонился, вперив в меня лицо, а глаза снова налились красным.

— Никогда не спрашивай об этом меня, человек. И никого из моей семьи. Это вопросы, знать ответы на которые тебе либо слишком рано, либо слишком поздно. Тем более — я не дам ответа на них внуку Юйчи Гуна.

Ну, я тоже протрезвел.

— Ты… знал моего деда?

— И об этом ты нас не спрашивай! Никого из нас.

Отрезок пути до площади мы шли молча. Ввалились в ресторан, где к нам тут же подскочил уже знакомый официант.

— О, господин Гун…