Серëжа прояснил ситуацию. Он просто повторил фразу — вокалом, похожим на гроулинг, добавив трëхэтажности и подкрепив всë красными глазами.

Перевод мигом стал понятен, троица растворилась в воздухе, освободив пустой переулок.

Настолько пустой, что впереди была перетянута полосатая лента, и висела какая-то табличка, о которой я, вспомнил только потом. Потом, когда мы прошагали полкилометра, и Серëжа-яогай, тяжело вздохнув, плюхнулся пятой точкой на старую чугунно-деревянную скамейку.

Которая тут же обнажила зубы, превратилась в здоровенную пасть и попыталась сожрать Серëжу.

— Не-ет! Серëга-а! — заорал я в отчаянии.

Но было поздно, несчастное чудовище было обречено на верную смерть.

Вы когда-нибудь видели здоровенного двустворчатого моллюска?

А видели статую Самсона, разрывающего пасть льву? Вот теперь попытайтесь соединить в голове две эти картинки.

От плотоядной скамейки остались только рожки да ножки. Только спинка, сиденье и здоровенный, сверкающий зелëным инопланетный клык.

— Ага! Трофей! — поднял Серëга с пола. — Идëм, нас ждут великие дела!

И они нас, черт возьми, действительно ждали.

Следующим был бар неподалëку от госпиталя, назывался незатейливо — «Брудершафт», сидели, в основном, туристы и молодые парочки.

— Ага! Кто хочет сразиться со мной на кулаках⁈ На кулаках! — Серëга ревом берсеркера возвал к нордическим традициям на смеси двух языков.

Бар мигом опустел. Но местный бармен, надо сказать, не сдрейфил — продолжил степенно протирать хрустальный фужерчик:

— Что желаете? Есть отличный коктейль «Парижский Вечер»? Или «Московская осень»?

— Нет! Коктейль «Зима в Сыктывкаре!» — рявкнул Серëжа, забрызгав бармена слюной.

Наверняка ядовитой!

И откуда он только такие топонимы помнит? Не-е. В сознании Охотничьего Пса чего-то от Серëжи осталось точно немало.

— Это как? — опешил бармен.

Я решил проявить фантазию и подсказал:

— Это как «московская осень», но вместо цитруса — лëд.

— Ага! — согласился яогай. — И коньяка вдвое больше!

Это я не планировал, но пришлось согласиться. Через минуту в сознании промелькнула Сян — в новом образе, конечно. Высунулась из форточки на сыктывкарский мороз, одетая только в одну ночную сорочку, тут же зацепившись за шпингалет и ненароком чуть не обнажившись.

«Чанчик, не пей, козлëночком станешь! Лучше иди домой, я тебе приготовила сюрприз…»

Снова деньги на стол — на этот раз с барменом чуть не подрались, объясняя, что это за валюта, но он всë же нашел в сети курс и вдруг сразу как-то успокоился.

Следующий бар.

Не помню, как дошел. Итальянский бар где-то в районе сапожников, «Маленькая Сицилия», кажется. Коктейль «Улыбка мафиози», чей-то наезд, чей-то удар в ребро, чья-то щека, повстречавшаяся с моим кулаком…

…Сян стоит на пороге, всë в той же ночнушке, манит пальчиком.

«Ай-яй-яй! Осуждаю! Как не хорошо пить… лучше ложись в кроватку, там уютно и тепло…»

Нет! Я дал себе легкую пощëчину. Не спи. Не засыпай. Рано! Мало выпито!

И где же эта чертовка Дзянь со спасительным закусоном… В этот раз не добежала.

Следующее питейное заведение в глубине района археологов. Рюмочная «Синантроп» встретила нас лишь парочкой невменяемых, диких тел.

— Кто сразиться со мной на кулака-ах⁈ — заорал было Серëжа, но тут же разочарованно вздохнул.

Пожилой бармен тут же подсказал решение.

— Буду благодарен, господа, если выбьете всю дурь из вон того парня. Он мне задолжал. А сейчас торчит тут и не хочет уходить. Тогда выпивка за счет заведения — ну, в пределах нормы.

Пьяное туловище отправилось за порог. А выпивкой оказался абсент… Серебряная дырявчатая ложечка, подожжëнное нечто, вонь, дым, вот это вот всë…

Я не помню, как доковылял до туалета. Обед уже просился наружу, но я выдержал, не пустил, ещë было душно, я открыл низкое крохотное окошко…

И в окошко просунулась рука со знакомым браслетом, держащая коробку с закусками.

— Запииить! Дзяянь, спасибо!! — заорал я, принимая и мигом выхлëбывая бутылку.

— Тише ты!! Отвергнутый наследник великого горского рода Ледяных Пиков будет очень недоволен!

В бутылке явно была какая-то медицинская гадость против похмелья. Ну, чего поделать, пусть будет так… не вполне честно, но…

После мы шли куда-то через парк, горланя песни на смеси двух языков. Начинало темнеть. Вдалеке от тропинки в свете Основного Потока я увидел на холме ту самую Лестницу Черепов.

Я где-то лишь посередине этой лестницы, подумалось пьяному мне. Посередине и сегодняшнего испытания — посередине и всего моего пути к вершинам этого города.

Ничего. Главное — удержаться и на свалиться. От воздуха, воды и закусок я слегка протрезвел, но явно не настолько, чтобы быть точно уверенным, что всë получится.

Бар «Кантонская красавица». Там не было ничего, кроме лëгкого пива. Стратегия «плавно повышать градус» к тому времени отправилась в утиль.

Лëгкая потасовка, ушибы на лице, сбитые костяшки пальцев.

Светлый лик Сян — снова в халатике, расстëгнутом уже до пояса.

«Всë пьëшь да пьëшь, негодник. Лучше бы мной занялся…»

Следующий бар — где-то в районе вокзала. Траттория «Гусь свинье не в кадык» — как-то так запомнилось и прочиталось. Большое заведение, людное.

Чьë-то лезвие сверкнуло перед моим лицом. Чей-то выбитый Серëжей зуб пролетел мимо меня.

Два, а может три алкогольных «мохито», в которые были элегантно воткнуты длинные белые перья.

Серëжа собрал их все и сьел. Пока разбирался с барменом про деньги, мой осоловевший взгляд встретился с Дзянь…

«Ай-яй-яй… скоро меня узнавать перестанешь… »

Или с Сян? Это же была Сян, это же она в таком красивом фартучке с глубоким вырезом хлестала меня по лицу, сунула в рот бутылку воды, какие-то колеса и кусок пиццы? А потом растворилась в толпе…

Мы шли дальше, шатаясь, собирая неприятности и размазывая чьи-то сопли и кровь по кулакам.

Бар «Робинзон в Пятницу», район порта. Ром, неизвестное количество, какая-то пышная местная красотка уже обнимает Серëжу