к шкафчику и вернулась с зажатым в руке предметом. Она положила вещицу на ладонь Чонхо.

– Помнишь, ты много лет назад перекинул этот камушек в наш двор? Он до сих пор со мной.

Чонхо всматривался в гладкий зеленый камушек и ощущал, что у него в ладони сконцентрировалась вся полнота вещественных и духовных средств, которыми люди держатся друг за друга по жизни: слова, воспоминания, жесты, бессмысленные безделушки, которые становятся талисманами, а потом – по истечении времени – вновь оборачиваются никому не нужными побрякушками. Камушек казался одновременно непостижимо тяжелым и беспечно легким. Чонхо вернул его Яшме.

– Не волнуйся, никуда я от тебя не денусь.

Глава 19

Заморозки

1934 год

Весь род мужской можно разделить на людей двух категорий. В первую категорию – гораздо более многочисленную – входят те люди, для которых наступает момент в жизни, когда они понимают, что они не смогут добиться большего успеха, чем их нынешние достижения. Тогда человеку приходится придумывать, как бы дать рациональное обоснование своей жизни и научиться довольствоваться ею. Беднейших из нищих этот момент настигает поразительно рано, до двадцати лет. Те, кто воспользовался благами образования, постепенно приходят к тем же переживаниям где-то в промежутке между 30 и 40 годами. Для некоторых в силу происхождения, амбиций или талантов время подведения итогов наступает около 50 лет, когда мысли о том, что пора закругляться, кажутся уже не столь невыносимыми.

Ко второй категории – чрезвычайно малочисленной – относятся люди, которые до самого конца жизни не отказываются от роста вверх и вширь. Ким Сонсу принадлежал к этой группе не только по факту происхождения, которое обеспечило его плодородными полями сразу в четырех уездах, но и вследствие брака с единственной дочерью министра. Вместо того чтобы усыновить какого-нибудь родственника мужского пола, тесть Сонсу предпочел после смерти оставить в наследство все накопленные богатства дочери. К тому же первый двоюродный брат Сонсу – единственный отпрыск его дяди – уже на следующий год погиб весьма нелепым образом: сердце отказало ему во время утех с миловидной молоденькой любовницей. Дядя Сонсу еще не успел отправиться на тот свет, а Сонсу уже оказался его наследником. Таким изящным образом благосостояние двух ответвлений семьи слилось воедино.

Сонсу был человеком широких взглядов и достаточно сведущим, чтобы осознавать, насколько ему несказанно повезло. Временами он даже ощущал, что жизнь была неоправданно щедра к нему. В возрасте 51 года он был в самом расцвете сил: все еще ходил на работу, регулярно выпускал книги и был не столь рассеянным и ленивым, как многие из сверстников. Среди его знакомых было предостаточно людей, которые бесцельно слонялись по жизни, не будучи способны найти себе стабильное место работы. Экономика рухнула, а с нею закончились и лучшие времена для их семей. Некоторые потеряли волю к жизни. Уже прошло три года с того момента, как его друг-драматург прыгнул с моста в реку Ханган. Сонсу хранил печаль – какое-то время. Однако с возрастом он находил себя все менее способным испытывать сочувствие к окружающим. Невзгоды других людей лишь укрепляли в нем веру, что он был человеком исключительным. Его знал и уважал весь Сеул, если не брать в расчет ушедших в подполье коммунистов, которые все равно должны были скоро сдаться под давлением властей.

Лишь одно докучало Сонсу. Его состояние, вопреки своим астрономическим значениям, довольно стремительно иссякало. Он всегда любил жить на широкую ногу и никоим образом не планировал отказываться от привычных ресторанов, костюмов и спутниц. Но Сонсу не ожидал, насколько единственный сын даст ему фору в проматывании семейных средств. Он делал все то же, чем занимался и сам Сонсу, но в гораздо больших масштабах, и добавил к этому «от себя» пороки увлечения азартными играми и опиумом. Сонсу выплатил за сына долги, на которые он мог бы прикупить себе парочку процветающих деревень со всеми окружающими сельхозугодьями в придачу. Его терпению подходил конец.

К нестабильности состояния его дел добавлялись и подскочившие налоги на недвижимость, которые были призваны вынудить землевладельцев-корейцев по собственной воле отказаться от земельных участков. Японцы давно уже были наготове и только дожидались возможности захватить землю у решившихся распрощаться с поместьями мелких аристократов. Этим утром Сонсу получил из провинции письмо от отца как раз по этому поводу. Отец жаловался на местную полицию, которая устроила осмотр его владений японским аристократам. Стражи порядка заверили, что это была всего лишь экскурсия с целью удовлетворить любопытство гостей, однако в действительности они тем самым хотели косвенно надавить на нынешнего владельца.

Эти треволнения докучали Сонсу всю дорогу до велосипедного магазина, где он постарался выкинуть их из головы. Входная дверь была открыта, несмотря на морозный осенний день. Внутри управляющий и старший механик болтали о чем-то за паровыми булочками и чаем, пока младший механик возился у велосипеда. Сонсу, хмурясь, откашлялся. Управляющий сразу же вытянулся в струнку.

– А мы вас и не ждали, – заявил он, улыбаясь во весь рот и потирая руки. Управляющий явно был недоволен тем, что Сонсу, по большей части обделявший их своим вниманием, выбрал именно этот день, чтобы устроить им проверку под конец года. – Сейчас организуем вам чай. Ханчхоль! Чаю! Немедленно! – рявкнул он младшему механику.

Статный и сильный Ханчхоль распрямился во весь рост, послушно отошел от рабочего места и направился было в подсобку за чаем. Сонсу наградил управляющего неодобрительным взглядом.

– Не утруждайте себя. Я хотел посмотреть ваши бухгалтерские книги, если вы сейчас не заняты более важным делом, – пояснил он. – Ах да, моя дочь скоро сюда наведается, у нее проблемы с велосипедом.

И Сонсу направился в подсобку. Управляющий последовал за ним. Следующий час они провели за сверкой кассовой книги, которая впервые за все утекшие годы сложилась в полноценный реестр, без единой пропущенной или непонятно откуда взявшейся суммы.

– Отлично ведете бухгалтерию в этом году, – признал Сонсу. Управляющий заулыбался в ответ и отвесил ему сразу несколько быстрых поклонов, напуская на себя скромность.

– Просто исполняю мой долг, сударь.

– И все же мы едва сводим концы с концами. В чем причины? – поинтересовался Сонсу.

– Вы же знаете, времена у нас тяжелые… – завел было управляющий, но Сонсу взмахом руки заставил его замолчать.

– Ладно. Можете идти. И попросите зайти младшего механика.

– Вы имеете в виду Ким Ханчхоля?

– А что, у вас много младших механиков? – с усмешкой заметил Сонсу. Управляющий вышел, продолжая кланяться.

Когда зашел Ханчхоль, Сонсу жестом предложил ему занять стул напротив.

– Итак, ты с нами уже год, – заметил Сонсу, когда