Значит, Ганс.

Журналистка поблагодарила его и передала слово в студию.

– Кто это такой? Откуда он это знает? Надо валить отсюда. – Бея сделала жест рукой в сторону неба и при этом опрокинула со стола кофейную чашку.

В небе снова показался вертолет. Он приближается? Сейчас они приземлятся здесь, начнут осыпать нас вопросами, тыкать в лицо микрофонами, камерами и наручниками. Черт, что мы вообще нарушили? Инкен же на самом деле не умерла! Я же ничего не сделала. Я ничего не сделала! Они не могут обращаться со мной как с преступницей!

Шум вертолета стал тише.

– Он же не сказал, в каком именно мы доме, – произнесла я.

Мы прислушались. Мне показалось, что я различаю звуки бассейна: плеск воды, объявление по громкоговорителю, вибрацию трамплина.

Я собрала осколки чашки. Она не была особо красивой – синяя с золотым, на одном из осколков надпись «Праздник дракона».

Радио сказало:

– Вы слушаете «Радио Рудных гор». Новости: многодневные поиски хайлигенских девочек завершены.

– Да сделай же громче! – Бея бы сейчас скинула еще одну чашку, если б она была у нее под рукой.

– А ты не кричи так! – Я подскочила к радио, выкрутила ручку громкости до упора, а потом немного повернула назад.

– Как сообщило вчера новостное агентство НФФ, пять из семи исчезнувших девочек обнаружены в регионе Рудные горы, неподалеку от Гелобт-Биненхаммера. Вчера днем девочки с тремя собаками появились на окраине округа Дрешерландсток и обратились к водителю машины за помощью. Одна из девочек находилась в тяжелом состоянии. Ей была оказана медицинская помощь в больнице города Волькенкнохен. Ее состояние пока остается сложным. Остальных девочек медики также обследовали. Они здоровы. О местонахождении еще двух девочек до сих пор ничего не известно. Речь идет о пятнадцатилетней Шарлотте Новак и шестнадцатилетней Рабее Адлер.

Я выдохнула с облегчением. Все живы. А потом снова вдохнула – собаки тоже с ними. Все три. Снова выдохнула и посмотрела на Бею.

По радио играла песня о бегстве и неясностях в отношениях между людьми. О любви, судя по всему. Escape with you, huhu. Я спросила Бею, как она думает, кто из девчонок заболел.

Она пожала плечами.

Мысли у меня в голове носились по кругу. Больна Антония? Пожалуйста, только не Антония. Рика? Надеюсь, нет. Аннушка? Да, может быть, Аннушка. Или Фрайгунда? Мне это трудно было даже представить. Она как-то говорила, что ей никогда не делали прививок и поэтому у нее такое крепкое здоровье. А Иветта? Я решила, что в больнице Иветта. Это было бы лучше всего. А если все-таки Антония?

– Ты об этом не думаешь? – спросила я еще раз. – Правда не думаешь?

– Это как молочную корову гонять по кругу. От этого она не даст больше молока. Понимать тебе необязательно.

– Нет, нет. Я понимаю. Молоко.

Как я до такого дошла? Я? Тихая Шарлотта? Мне бы самое то сидеть в саду у бабушки. Я бы узнала об этих девочках из новостей – правда, тогда бы их было только шесть. И мне бы очень понравилось, что наконец-то в новостях появилось что-то интересное, а не только про деньги, политику, биржу и футбол.

Я попробовала ответить самой себе, почему я тут оказалась. Это же просто цепочка из «а потом», «а потом», «а потом», «а потом»… Пока Инкен не появится, сказали мы. А если она не появится никогда? Ведь нам придется как-то жить с тем, что она мертва. И мы понесем за это наказание. И это будет не просто меньше карманных денег и не домашний арест. Наказание будет в том, что мы виноваты.

Я спросила себя, почему я еще здесь. Из-за Беи.

А потом – почему она еще здесь. Из-за колена.

Следующая песня была про смерть. Про смерть от безответной любви. Глупости. Это ж просто шантаж!

Я покрутила ручку радио. Всего два канала: «Радио Рудных гор» и еще какой-то детский. Там передавали песню, в которой прыгающая пицца просила, чтобы ее отвезли в Италию. Припев призывал прыгать вместе с ней.

После песни женский голос представился Бабетт и сообщил, что с нами передача «Летние посиделки с Бабетт». Сегодня – с особенной темой: «Побег!» Ведущая немного поговорила про побеги из дома. Этим летом их количество выросло. Все, наверное, слышали про семь хайлигенских девочек. Эту волну побегов она может объяснить только тем, что детям и подросткам очень хочется сменить обстановку, побыть на природе и почувствовать опасность. Ведь сегодня за детьми постоянно следят родители и слишком их опекают.

– Сегодня у нас в гостях Тереза Ульман. Ей тринадцать лет, она из Висланда. Этим летом она тоже убегала из дома. Привет, Тереза. Расскажи нам, почему ты убежала?

– Мы хотели помочь хайлигенским девочкам.

– Кто это «мы»?

– Ну, девчонки с форума… – запнулась. – Я об этом перед эфиром рассказывала.

– Да, название, конечно, можешь не говорить. Позволь, я поясню для наших слушателей. Есть такой закрытый интернет-форум, только для фанатов. Тереза принимает там очень активное участие. Тереза, не могла бы ты объяснить, что тебя так привлекает в хайлигенских девочках?

– Раньше я была фанаткой одной группы. Не буду говорить какой, мне сейчас уже от этого стыдно. Музыка не такая уж и хорошая. Я на них все карманные деньги тратила. А они и так уже невозможно богаты, и я им совсем не нужна. Когда во всех газетах стали писать про девочек из Хайлигена, мне это показалось куда интереснее. Ну правда, они же что-то делают! И мне не надо ничего покупать. Или слушать какую-то музыку. Круче всех, мне кажется, Бея. Она была бы классной подругой. Наверняка! А еще мне понравилось, что они были в таком лагере. Я бы тоже хотела что-то подобное. Хотя я бы, наверное, не решилась. Это вроде как странно, если ты сидишь в лесу. Когда мы были маленькие, мы много играли в парке или в саду. По-моему, это хорошо, что теперь можно говорить, что ты любишь природу, и тебя не сочтут сразу эмо или склонным к суициду за то, что ты любишь сидеть у костра. В общем, речь о свободе.

– И на этих прекрасных словах мы уходим на короткую музыкальную паузу. Тереза останется с нами и еще немного расскажет нам про интернет-форум.

Зазвучала песня про то, что каникулы – это круто, просто потому, что это каникулы. Каникулы, тра-ля-ля-ля, лучшее время, тра-ля-ля-ля. Теперь бы я под этим не подписалась.

Была ли для нас эта история действительно про свободу? Или она про свободу только для Беи, а для всех остальных – про что-то другое? Последние недели мы были совсем не свободны. То есть свободны только в том смысле, что взрослых рядом не было. Но разве отсутствие взрослых – это уже свобода? Или отсутствие школы? Или это было отсутствие машин, рекламы, денег, соседей и назначенных встреч? В лесу мы были заперты. Нам приходилось сидеть тихо и прятаться. У меня еще никогда не было столько обязанностей: заботиться о собаках, носить воду, дежурить ночью, постоянно прибираться и все чистить – полный лес дел. И собаки как дети. Я стала старше, по крайней мере, лет на пятнадцать. Окей, преувеличиваю – на десять.