И намеренно выплыл из отверстия в земле, глубина которой была чуть больше восьми футов[25], что не позволяло Джексон выбраться самостоятельно.

— Хочешь поспорить? — пребывая в ярости, Джексон встала и принялась исследовать стены их могилы. Именно так она и думала об этом месте. Их могила. Вышагивая взад и вперед, она не раз молчаливо выругалась, костеря его почем зря. По стенам взобраться было невозможно.

— Помощь нужна? — промолвил он с выводящей из себя мужской колкостью.

— Ни в коем случае. Я лучше останусь здесь внизу с червяками, чем попрошу твоей помощи, — отрезала она.

Люциан провел рукой вдоль своего тела и тот час же оказался одет в черные джинсы и черную футболку. Его длинные волосы были распущены и сияли в темноте подобно крылу ворона. До Джексон внезапно дошло, что она может прекрасно видеть в темноте, словно здесь, глубоко под землей, над ними ярко сияло солнце.

Она вздернула подбородок. Если он мог это сделать, то она и подавно. Все, что для этого требовалось — это подумать, во что она бы оделась. Представить в своем сознании картину. Она закрыла глаза, отсекая все остальное. Ей понадобилось несколько минут, чтобы избавиться от мыслей о пауках и прочих противных ползучих тварях, прежде чем девушка начала выстраивать картину того, чтобы хотела носить. Кружевное нижнее белье, удобное и ее любимое. Тонкие синие джинсы и топ из тонкого хлопка. Черный, под стать ее настроению. Когда она открыла глаза, то поразилась, что ей это удалось. Она была полностью одета. За исключением туфель. Она напрочь позабыла про туфли.

Джексон подавила начавшуюся было появляться улыбку. Это было просто потрясающе — быть способной на такие фантастические вещи. И тут же подумала о чистоте волос и зубов, всего тела, убеждаясь, что она была чистой, словно после только что принятой долгой ванны. Потом начала исследовать похожую на могилу комнату.

Она могла слышать биение сердец наверху, звук шагов, когда незваные гости гуляли по дому. Она слышала, как воздух входит и выходит из их легких. Когда она посмотрела на Люциана, то обнаружила, что он усмехается ей своей приводящей в бешенство чисто мужской улыбкой.

— Я вернусь, чтобы помочь тебе выбраться. Чуть позже, когда разберусь с нашими гостями.

Он действительно развернулся и пошел прочь от нее. На момент у нее дыхание застряло в легких. Ей хотелось окрикнуть его и попросить вернуться, но гордость не позволила этого. Она не боялась пауков. Не совсем. Ее слух уловил, как поблизости кто-то что-то царапает. Слишком близко. О’кей. Крысы.

— Здесь крысы, Люциан. Я не выношу крыс.

— Я уверен, что ты справишься, пока я не вернусь. По крайней мере, я знаю, что ты здесь безопасно заперта. Если какие-нибудь крысы осмелятся приблизиться, то попытайся с ними поговорить.

— Они вероятно в родстве с тобой, — сыронизировала она. Положа руки на бедра, она дважды обошла свою «камеру», пытаясь выяснить, сможет ли самостоятельно отсюда выбраться. Она должна выбраться, и она должна кого-нибудь застрелить, лучше всего Люциана. Как он это сделал? Как он смог так взмыть в воздух? Должна ли она представить себе картину, на которой она взмывает вверх? Она попыталась, но ничего не получилось. Дважды подпрыгнула. Все равно ничего не получалось.

Смех Люциана прошелся по ее сознанию подобно крыльям бабочек. Интересно, получится ли у нее задушить его? Если она подумает о том, как душит его, сработает ли это? Она совершенно точно знала, где он находится. На кухне. Он двигался абсолютно бесшумно, не было слышно ни одного его шага, но она знала, где он был. Когда дышал он, дышала и она. Как это получилось? Как она могла так вдруг нуждаться в нем, нуждаться в прикосновении его сознания к ее, чтобы она просто могла дышать?

Джексон на мгновение замерла, ожидая, что Люциан будет делать дальше. Ей не хотелось, чтобы он противостоял злоумышленникам без нее, но она понимала, что именно это и было его намерением. Неожиданно на ее губах появилась улыбка. Как что-то летает? Это не слишком и трудно. Всего лишь надо быть легче воздуха. Настолько легче, чтобы можно было перемещаться в пространстве, поднимаясь вверх к небу. В данном случае, скорее к полу спальни, но она старалась испробовать все, что только можно, потому что…

— Ха! Я сделала это!

Она почувствовала, как его руки погладили ее по лицу, его прикосновение было нежным. У нее внутри разлилось тепло, как если бы он похвалил ее. В своем сознании она почувствовала его улыбку.

— Я не сомневался, что ты справишься. А сейчас оставайся там, где находишься, пока я поинтересуюсь у этих джентльменов относительно цели их визита.

Джексон закатила глаза к небу.

— Это прозвучало так, словно я об этом только и мечтаю — просто сидеть здесь и бить баклуши, пока ты идешь приготовить нашим гостям чай.

— Чай не был моим первым выбором, к тому же прошло слишком много времени с тех пор, как я предположительно играл в вежливость, — в его голосе было что-то такое, словно тонкий налет цивилизованности стерся, а бархатные перчатки слетели.

Джексон обнаружила, что дрожит.

— Не принимай поспешных решений. Я — коп, помнишь? Мы арестуем этих людей за взлом и проникновение. Они уже одной ногой в тюрьме. Может они репортеры, решившие покопаться в любовном гнездышке миллиардера.

— Держись подальше, пока я не возьму их под контроль.

Но Джексон уже бежала по коридору, ведущему в подвал и вверх по лестнице на кухню.

— Ты уже контролируешь ситуацию, Люциан. Я больше волнуюсь о них, чем о тебе. Я чувствую вес твоей… — она постаралась подобрать подходящее слово, чтобы описать это. Ничего. Он не был сердит. В нем не было ярости. Только медленно тлела угроза, сам же он оставался спокойным, скорее безмятежным. Ничто не могло взволновать его или поколебать его полнейшую уверенность в своих силах.

— Они представляют угрозу для тебя, мой ангел, не для меня.

— Ты читаешь их мысли!

— И это тоже. Наши гости из другого штата. И не волнуйся ты так, любимая. Я не сделаю ничего, что смутит тебя или нанесет вред твоему статусу офицера полиции.

— Просто хочу, чтобы ты знал, я арестую тебя в мгновение ока, если ты прикоснешься к ним хоть одним пальцем.

Его смех был тихим и чувственным, лаская ее сознание и тело подобно прикосновениям его ласковых пальцев.

— Мой обожаемый ангел, я никогда не был настолько тупым.

От протянувшейся в его словах угрозы, ее сердце почти остановилось. Сейчас она его знала. Она знала, что в этот момент он был более опасен, чем в тот, когда так небрежно уничтожил вампира, который выследил его вплоть до этого дома. Что он там сказал по поводу опасности? «Они представляют угрозу для тебя, мой ангел, не для меня». Вполне естественно, что он бы удалил любую нависшую над ней угрозу. Он верил, что она является его сердцем и душой. Она чувствовала его невероятную потребность в ней. Он бы никогда не позволил никому или ничему угрожать ей.