Оденигбо чмокнул ее.

— В случае тревоги беги в убежище и ничего не бойся. Возможно, я немного задержусь, если поеду с агитбригадой в Мбайсе.

Сначала его беспечность разозлила Оланну, но потом, наоборот, успокоила. Она верила его словам, но лишь пока он был рядом. Как только дверь за ним закрылась, Оланна почувствовала себя совершенно беззащитной. Она не стала принимать ванну, не решалась выйти в уборную, ни разу не присела, боясь задремать и не услышать сирену. Она пила воду, чашку за чашкой, уже раздуло живот, а во рту по-прежнему было сухо.

— Мы идем на весь день в бункер, — сказала Оланна Угву.

— В бункер, мэм?

— Ты слышал.

— Нельзя весь день просидеть в бункере, мэм.

— Я сказала, будем сидеть в бункере.

Угву пожал плечами:

— Да, мэм. Взять с собой еду для Малышки?

Оланна не ответила. Она залепила бы ему по физиономии при малейшем намеке на ухмылку. Впрочем, и по глазам видно, что его разбирает смех: надо же — взять тарелку с Малышкиной кашей и заползти на весь день в сырую яму!

— Собирай Малышку, — велела Оланна и включила радио.

— Да, мэм, — отозвался Угву. — О nwere igwu.[80]Я сегодня нашел яйца у нее в волосах. Яйца вшей. Но всего два.

— Вши? Какие вши? Откуда у Малышки вши? Я ее держу в чистоте. Малышка! Малышка! — Оланна притянула девочку к себе и начала расплетать косички. — От соседских детей набралась, от грязнуль, с которыми играешь! — У Оланны тряслись руки, она нечаянно дернула прядку, и Малышка заплакала. — Стой тихо! — шикнула Оланна.

Малышка вывернулась, подбежала к Угву и встала с ним рядом, глядя на Оланну исподлобья, как на чужую. Их молчание разорвал гимн Биафры по радио:

Земля рассвета, наш любимый край,

Обитель славы, родина героев!

Мы защитим себя или погибнем,

Заплатим жизнью мы за самое святое.

Они дослушали гимн до конца.

— Выведи Малышку на веранду и будь начеку, — устало попросила Оланна.

— В бункер не идем? — уточнил Угву.

— Просто выведи ее на веранду.

— Да, мэм.

Оланна крутила ручку настройки. Жаль, рано еще — не настал час сводок с фронта, огневых речей о мощи Биафры, нужных Оланне как воздух. По Би-би-си передавали военные новости: посланцы от римского Папы, от Организации африканского единства, от Содружества прибывали в Нигерию с предложением мира. Оланна слушала рассеянно и выключила, услыхав, что Угву с кем-то разговаривает. Она поспешила на улицу посмотреть, кто пришел. Миссис Муокелу стояла за спиной Малышки и заплетала ей косички, которые распустила Оланна. Волосы у нее на руках лоснились, словно их хорошенько намазали пальмовым маслом.

— Вы тоже не пошли в школу? — спросила Оланна.

— Я знала, что родители не пустят детей на занятия.

— Ну конечно, кто же пустит? Нас бомбят без остановки!

— А все из-за приезда Гарольда Вильсона, — фыркнула миссис Муокелу. — Хотят его поразить, чтобы он привел сюда всю британскую армию.

— Чудо-Джулиус то же говорит, но быть такого не может!

— Быть не может? — Миссис Муокелу улыбнулась, как будто Оланна ляпнула несусветную глупость. — А кстати, насчет этого Чудо-Джулиуса, — вы знаете, что он продает фальшивые пропуска?

— Он армейский интендант.

— Может, он и поставляет армии всякую мелочевку, но еще и торгует поддельными пропусками. Брат у него большой начальник, и они заодно. Из-за таких всякая шушера и бегает с пропусками. — Миссис Муокелу заплела очередную косичку, погладила Малышку по голове. — Его брат — преступник. Говорят, он всем своим родственникам-мужчинам сделал отсрочки от армии. А знали бы вы, что он вытворяет с молоденькими девушками, которые ищут богатых покровителей! Заводит в спальню сразу по пять! Таких мерзавцев, как он, надо расстрелять, когда Биафра победит!

Оланна подскочила.

— Это самолет? Самолет?

— Kwa, откуда? — засмеялась миссис Муокелу. — Дверь у соседей скрипнула, а вы уж сразу — самолет.

Оланна опустилась на пол веранды и вытянула ноги. Страх отнял у нее все силы.

— Слыхали, что наши сбили их бомбардировщик под Икот-Экпене? — продолжала миссис Муокелу. — сбил не кто-нибудь, а мирный житель, охотничьим ружьем! Видать, нигерийцы такие безмозглые, что всякий, кто с ними свяжется, тоже теряет разум. Россия с Британией дали им самолеты, а эти олухи даже летать на них не умеют, вот и приглашают белых летчиков, но и те в цель не попадают. Ха! Половина их бомб вообще не взрывается!

— Зато другой половины хватит, чтобы всех нас перебить, — вздохнула Оланна.

Миссис Муокелу пропустила ее слова мимо ушей.

— Говорят, перед нашими минами-огбунигве они от страха дрожат! В Афикпо одна такая мина убила несколько сот человек, целый нигерийский батальон разбежался в ужасе. Ничего подобного они прежде не видали. Нам еще есть чем их удивить! — Миссис Муокелу усмехнулась, покачала головой, дернула половинку пластмассового солнца на шее. — Говон послал их бомбить рынок Авгу после полудня, когда торговля в разгаре. Он запретил Красному Кресту присылать нам продукты, запретил kpam-kpam,[81] чтобы уморить нас голодом. Да только ничего у него не выйдет. Если бы к нам, как к Нигерии, само шло в руки оружие и самолеты, война давным-давно кончилась бы и все вернулись в родные дома. Но мы все равно победим! Разве Бог спит? Нет!

Взвыла сирена. Оланна так давно ждала сигнала тревоги, что вздрогнула еще до того, как услышала. Она кинулась к Малышке, но Угву уже схватил девочку на руки и помчался к бункеру. Рев самолетов показался Оланне далеким громом, а за ним раздались зенитные очереди. Забираясь в убежище, Оланна подняла голову. Бомбардировщики ястребами неслись над землей, низко-низко, в клубах сизого дыма.

Когда покидали убежище, кто-то крикнул:

— Бомбили начальную школу!

— Нашу школу разбомбили, варвары, — сказала миссис Муокелу.

— Гляньте-ка, еще один бомбардировщик! — Соседский парень со смехом показал на грифа в небе.

Оланна и миссис Муокелу вместе со всеми поспешили к начальной школе Аквакумы. Навстречу им двое мужчин несли обугленный труп. Дорогу к школе разворотила воронка от бомбы, такая огромная, что в нее мог провалиться и грузовик. Крыша учебного корпуса превратилась в груду бревен, железа, мусора; и свой кабинет Оланна не узнала. Все окна в здании выбило взрывом, на школьном дворе, где дети всегда возились в песке, кусок шрапнели оставил в земле изящный след. Помогая выносить немногие уцелевшие стулья, Оланна не переставала удивляться, что смертоносный металл может выписывать на земле такие красивые завитки.