— Конечно, ложись на стол, — отозвался тот. — Сейчас все поправим. Крепатура — это фигня, это не страшно.

— Жжет! — тихонько скрипнул зубами Генка, когда массажист принялся за дело.

— Молочная кислота скопилась, — пропыхтел Морозов. — Знаешь, а она ведь даже вредные микроорганизмы в крови уничтожает.

— Лучше бы она у него последствия пьянки уничтожила! — громко сказал Бесков. Он появился в раздевалке, громко саданув дверью. — Что, Еврюжихин, думаешь я не в курсе, как ты в Ирландии на приеме спиртное хлестал бочками? Вот и результат — не играешь теперь, а тачку возишь. Была бы такая возможность, заменил немедленно. Но придется терпеть твое присутствие. Но вот Авруцкий, — Константин Иванович набычась, исподлобья, пронзил Юрку гневным взглядом. — Авруцкий уходит. А вместо него выйдет Эштреков!

Володька подпрыгнул в кресле.

— Я⁈

— Нет, я! — передразнил его старший тренер. — Будешь отрабатывать ваш с Семиным загул. И попробуй только накосорезить — сгною!

— Юрка, о чем это он? — тихонько поинтересовался Данила у товарища. Семин страдальчески поморщился.

— Да ты понимаешь, сидели с Вовкой у меня, на Хорошевке, пили за рождение сына. Не подумай, ничего особенного, исключительно шампанское. Ну и то да се, глядь, а больше и нету. А душа требует, сын ведь не каждый день на свет появляется. Решили сходить за добавкой. Главное, ресторан-то от моего дома буквально в двух шагах, там метров двести, не больше. Пошли. Приходим, а он, как назло, уже закрывается. И швейцар, паскуда, уперся и ни в какую; «Закрыто!» Мы ему деньги суем, просим, как человека: вынеси хотя бы пару бутылок. А он морду воротит, алкашней обзывается и милицией грозится. Поняли, что разговаривать с этим дураком бесполезно, взяли, да и отодвинули его в сторону.

— Врезали что ли? — ужаснулся Мельник.

— Да нет, что ты, — оскорбился Юрка. — Аккуратно, без членовредительства. Так, легонько помяли, может быть. И все. Путь освободили и вперед. Так этот гад взял и вызвал наряд. Вот милиционеры нас приняли тепленьких, евда мы на улицу вышли, и отвезли в соседнее отделение.

— В кандалах, поди, как каторжников? — развеселился Данила.

— Да ну тебя на хрен с твоими подъ…бками! — возмутился Семин. — Ну какие кандалы? Нормально привезли, без рукоприкладства. Усадили за стол возле дежурного и начали бумаги какие-то заполнять. Протоколы там всякие и прочую чушь.

— Штраф выписали?

— Что? Нет, — отмахнулся Юрка. — На наше счастье из своего кабинета в это время начальник отделения вышел. Проходил мимо и узнал нас. Как заорет: «Вы кого мне привезли⁈ Знаете, идиоты, кто это⁈» Там сразу шухер начался, все забегали, засуетились, потом по стойке смирно перед нами вытянулись. Комедия, честное слово. В общем, под мигалкой, с почестями, отвезли обратно в ресторан. Это уже мы настояли. И ребята из наряда — милиционеры — заставили холуя этого немедленно нам вынести шампанского. А после еще нас до дома довезли. Нормальные, на самом деле, парни оказались. Мы с Володькой их звали зайти и отметить рождение сынули, да они отказались. «Служба», — говорят.

— Во, даете! — восхитился Мельник. — Аж завидки взяли. Это ж надо, как космонавтов, под сиреной и мигалками!

— Да ладно, не скромничай, — усмехнулся Семин. — Генка рассказывал, как вы в Белфасте пиво местное бочками жрали. И с Бестом коктейли за воротник закладывали.

— Кабы оно так было, — тяжело вздохнул Данила. — Но, увы, это все без меня проходило. Сок и минералка.

— Серьезно? — поразился одноклубник. — Неужто даже чуть-чуть не жахнул?

— Я сейчас вас обоих жахну! — прервал их разговор зычный возглас Бескова. — Распинаюсь тут, объясняю, что и как нужно делать, а они лясы точат! Мельник, вот скажи мне, почему за целый тайм совершил всего три полезных действия?

— Так от меня Шнеллингер ни на шаг не отходит! — возмущенно воскликнул Данила. — Прицепился, как репей, спасу нет.

— Хитростью его бери, — удивленно вскинул бровь Константин Иванович. — Что тут сложного? Ушел на нашу половину поля, получил там мяч и сразу же включай скорость. Немчик ведь тихоход — ты от него на раз-два уйдешь. Эх, молодежь, всему вас учить нужно, — сказал он с сожалением. — То ли дело мы в наше время!

Подсказка старшего тренера сработала быстро. Уже на третьей минуте второго тайма Мельник оттянулся назад, в район центрального круга, на половину поля «Динамо». Дождался момента, подал условный знак, и в тот же миг Маслов выполнил мастерский заброс через голову защитника «Милана» — аж волосы ему взъерошил. Побрил! И пока Шнеллингер очумело хлопал глазами, Данила сорвался с места и улетел от него, как от стоячего.

Другие защитники «красно-черных» попытались было подстраховать своего товарища, но и им не удалось догнать советского форварда. Мельник легко долетел до штрафной и, не снижая скорости, издевательски пробил сходу «в домик» Кудичини, который попытался максимально перекрыть ему ворота, безуспешно изображая гигантского паука. 3−2

Итальянцы мгновенно сделали выводы из пропущенного гола и оттянулись назад, выстроив свои защитные порядки так плотно, что атаки динамовцев вязли в них, будто муха в сиропе. Москвичи отчаянно шли вперед, но «Милан» держался. Умело оборонялся и контратаковал, отдав игровую инициативу гостям.

Болельщики громко подбадривали своих, встречая бурными аплодисментами и криками каждый удачный отбор мяча или подкат. Причем, хозяева совершенно не брезговали мелким фолом, сбивая темп игры и не давая гостям разбежаться. Судья морщился, свистел, ставил штрафные, но этим и ограничивался. Данила даже всерьез задумался о маленькой провокации — имелся у него в загашнике один козырь. Но потом решил, что оно того не стоит.

Время утекало все быстрее и быстрее, а на табло по-прежнему горели цифры, которые совершенно не устраивали приезжую команду. ЕЙ срочно нужно было что-то менять. И за пятнадцать минут до конца игры, на поле вместо окончательно вставшего Еврюжихина вышел Ривелино. Едва оправившийся от раны бразилец стал тем последним козырем, что использовал этим вечером Бесков.

— Дани, коуч велел тебе идти в штрафную, — подбежал к Мельнику Одуван. — Борись, толкайся, а я постараюсь навесить тебе как можно точнее.

— Столба исполнять, — понятливо кивнул Данила. — Идет. Не забью, так попробую бармалея на пеналь развести. Ты, главное, сам в штрафную не лезь, а