— Зара, прости, — беспомощно повторил Мика. — Я поговорю с Надимом. Он просто прикалывался… Ну, хотел вас позлить…

— У него отлично получилось.

— Можешь не волноваться. Этого больше не повторится, я обещаю.

Зара вгляделась в лицо Мики, пытаясь найти намек на сарказм, однако парень выглядел серьезным как никогда. Его взгляд перескакивал с ее ожога на шрам, на синяки и обратно глаза-в-глаза, от чего у нее перехватывало дыхание и сводило сердце.

— Да мне все равно, — с горечью скзала Зара и взяла поднос. — Лучше бы он меня убил.

— Почему?

Зара в ответ повернулась к нему спиной. Врать не хотелось, рассказать правду невозможно.

— Слушай, я терпеть не могу, когда мне не отвечают на вопросы, — послышалось за спиной.

— Потому что, — ответила Зара и поскорее ушла из гостиной, чтобы Мика не увидел предательских слез и ни о чем не догадался.

Зара поднялась в свою комнату и снова заперлась там, пытаясь максимально отгородиться от Мики. Она одновременно и паниковала из-за того, что так много и таким тоном ему наговорила, и гордилась собой. Излить хоть что-то из накопившегося на душе оказалось так приятно. Особенно радовало его сбитое с толку выражение лица и обещание поговорить с Надимом… если конечно это не очередной подкол.

На тумбе у кровати зазвонил мобильный. Зара нырнула через всю кровать и скорее схватила трубку.

— Привет!

— Почему трубку не берешь? Уже третий раз звоню, — недовольно спросил Эмран.

— Прости, я спускалась приготовить завтрак. Оставила ее в комнате.

— Обычно девушки со своими телефонами не расстаются, а ты как нарочно оставляешь.

Иногда Зара и правда позволяла себе не принимать вызов, когда звонил муж. «Была в туалете», «громкость не включила»… Да просто неохота было его слышать, но разве об этом расскажешь. Зара вздохнула — слишком многое приходится скрывать. Вся жизнь как один большой секрет ее настоящих чувств.

— Прости, пожалуйста, — привычно повторила она, стараясь звучать как можно нежнее.

— Ладно… — Эмран замялся. — Ты тоже меня прости за вчерашнее, солнышко. Я погорячился. Не хотел тебе делать больно. Я люблю тебя, родная моя, просто поведение Надима меня выбило из колеи. Может быть, я и правда преувеличил… Я серьезно поговорю с ним сегодня. Но и ты должна быть осмотрительнее, не давать мне никакого повода ревновать тебя.

«Пока сука не захочет, кобель не вскочит», — вспомнила Зара его слова, брошенные этой ночью. Потом, несколько раз ударив ее и пригрозив добавить, если она издаст хоть звук и разбудит домочадцев, Эмран вышел из комнаты и вернулся с пистолетом в руках. С этого момента, иногда мечтавшая умереть, Зара поняла, как отчаянно хочет жить, как безумно страшно на самом деле смотреть в лицо смерти. Она еще не дошла до той степени отчаяния, когда уже все равно или так плохо, что смерть кажется избавлением. Нет, она готова была вынести что угодно, лишь бы он не выстрелил.

— Ну? — уже ласково спросил Сайларов. — Ты не обижаешься на меня, котенок?

— Нет, конечно, Эмран. Все в порядке, — ее чуть не стошнило при этих словах, но она заставила себя их произнести. — Я все понимаю.

— Вот и умница. Кстати… А у кого завтра день рождения? Хочешь подарок?

— Да, хочу, — сыграв энтузиазм, ответила Зара. — Что ты мне подаришь?

— Сюрприз! Завтра покажу. Тебе понравится.

Зара представила, как Эмран с утра встает перед их кроватью с плакатом «Ты разведена». Это был бы отличный подарок.

— Хорошо, я жду с нетерпением. А ты когда сегодня вернешься?

— Эм… Сегодня я в разъездах. Возможно, задержусь. Ладно, мне пора. Не скучай. Если Мика будет плохо себя вести, сразу звони мне, я с ним разберусь.

Эмран отключился, и Зара потянулась к бутербродам, которые вместе с подносом вынесла из гостиной, и параллельно зашла в Инстаграм. Адреса ребят, за чьей жизнью она подсматривала, она знала наизусть. Правда в последнее время ей не хотелось наблюдать за их легкой жизнью. Она заходила только на одну страницу — Мики Сайларова — и смотрела на него сколько душе угодно, без опасений.

Зара предпочитала только фотографии с основной страницы, потому что в Историях иногда мелькала ОНА. Таинственная девушка Мики, с которой он то ходил в кино, то сидел в кафе, то стоял где-то в институте. Невыносимое зрелище. Мика не распространялся о ней, и подписчики продолжали теряться в догадках, обсуждая ее даже под постами, не имевшими к ней никакого отношения. Правда, вчера он все же замусорил свою идеальною страницу фотографией, сделанной совместно с ней на каком-то крытом катке. Как обычно, ее лица не было видно.

«Счастье любит тишину, народ» — вот и вся подпись. Немного противоречивая, если учесть, под какой фоткой она была выложена. Счастье… Он-то несомненно счастлив, такой парень без бабы не останется. Зара невольно задумалась, сколько всего у него было девушек и насколько серьезно он к ним относился. У любой, даже самой страшной из окружавших его девчонок было в миллион раз больше шансов завоевать его расположение, чем у нее. Теперь она не могла даже быть последней в списке претендетнок на его сердце, она была оттуда вычеркнута.

«Так что давай, собирай сопли и марш готовить обед! — подбодрила себя Зара. — Он уже все видел, так что гримироваться смысла нет. Можно даже снова выйти в ночной рубашке. Впрочем, не стоит. Ты сможешь, детка. Забудь о нем. Просто красивый образ из интернета. На самом деле он — твой враг номер один».

Но оказалось, что бояться нечего — внизу уже никого не было.

Мика приоткрыл слипавшиеся от температуры глаза и с трудом прочел сообщение:

«Ты не в институте?»

Вот болван, он же забыл предупредить Киру, что сегодня не придет!

«Я заболел немного. Остался дома».

«Это из-за катка. Не надо было туда ходить…»

«Ерунда. Через пару дней буду на ногах!»

Он получил подробнейшие инструкции о том, что он должен делать, чтобы поскорее поправиться, и отложил телефон. Лекарство Сати не очень помогло, Мика чувствовал пульсацию крови в глазах и ужасную усталость. В то же время спасительный сон никак не приходил, и он без толку уже битый час вертелся на постели.

Из гостиной Мика решил уйти, чтобы не смущать Зару своим присутствием, если ей понадобится спуститься вниз. И чтобы не смущаться самому. После того, что девушка рассказала об Эмране, ему было стыдно смотреть ей в глаза, ведь в ее страданиях была и его доля вины. Но он не хотел… Не рассчитывал… Не ожидал… Он понял, насколько может простираться гнев отца, только когда тот приставил дуло к его виску. Да и то не мог предположить, что он поднимет руку на женщину, которую по идее должен любить и оберегать.

Все, чего Мика добивался, это чтобы отец выставил Зару с чемоданами и билетом на самолет. Тихо-мирно, без травм. А все вон как вышло… И он, Мика, первый поднял на нее руку. Возможно, сон прогоняют муки совести? Но что он теперь может поделать? Только извиниться (что он уже сделал) и постараться, чтобы этого больше не происходило. Чтобы у отца не было ни малейшего повода подозревать ее в чем-либо. С Надимом поговорить легко, а вот как быть ему самому, когда Зара притягивает его взгляд как попавшуюся на крючок рыбу — даже Сати это заметила.