— Да, Герберт-Парк чересчур близко от Ролингз-Мэнор.

— Мы всегда сможем навестить твою семью, — продолжал Джереми. — Я имею в виду, если ты захочешь.

— Будет очень мило, если делать это не слишком часто, — осторожно уточнила Мэгги.

— Ты действительно так решила, Мэгги? — после некоторого молчания тихо спросил Джереми. — Ты уверена?

— Уверена.

— У меня был приготовлен камень для твоего обручального кольца. Очень красивый. Сапфир.

— Вообще-то я сапфиры не люблю.

— Тогда все к лучшему. — Серебристые глаза весело сверкнули. — Потому что я его потерял.

— Как не стыдно, — пропела Мэгги.

Потом на долгое-долгое время в спальне воцарилось молчание.

Не потрудившись постучать, лорд Эдвард распахнул дверь в Зеленую комнату и громко позвал:

— Джерри!

Один из холмов на огромной постели зашевелился, и из-под кучи простыней высунулась голова Джереми с заспанными глазами.

— В чем дело? Кто это?

— Я, — жизнерадостно отозвался лорд Эдвард.

Заметив, что племянник оставил с вечера купальные принадлежности и саму ванну, а также разбросанные на полу какие-то мокрые тряпки, он поморщился и раздернул темно-зеленые гардины, чтобы впустить в комнату яркий свет утреннего солнца.

— Я приехал сообщить, что твоя тетя вчера благополучно разрешилась еще одним сыном. Должен также поставить тебя в известность, что, к сожалению, она решила назвать его Джереми. Несмотря на мои возражения, она убеждена, что ты окончательно повзрослел, чтобы справиться с ролью крестного. По ее настоянию я должен был тащиться в Лондон и назвать тебе дату крещения. Через три недели. Как, по-твоему, сумеешь ты вылезти из постели на срок, достаточный для этой задачи?

Холм рядом с герцогом тоже зашевелился, и, к полному изумлению лорда Эдварда, показалась голова Мэгги Герберт.

— В чем дело? — повторила она. — Кто тут?

Эдвард скрестил руки на груди и сурово произнес:

— С меня хватит. Вы, двое, женитесь, я не хочу слышать никаких возражений.

— Да, сэр, — робко пискнула Мэгги, ныряя под простыни.

— Давно пора! — расхохотался Джереми.