Моя рота продвинулась без малого на полтора километра, красный пунктир замигал, исчез, возникнув вновь уже на новом месте, обозначая наш «прорыв обороны».

Ну, где же вы, головоногие, со злым нетерпением подумал я. Мы уже крошим ваши «установки», чем бы они ни являлись на самом деле. Я же помню, как лихо вы высаживались из своих летающих транспортёров!

…Как и положено, я не успел даже окончить мысль. Ещё недавно экран на «вражеской» половине показывал только крупные пиктограммы стационарных систем – а сейчас его испятнала алая сыпь. Осьминоги проснулись.

Там, куда ушла цепь облачённых в камуфлированную броню десантников, мгла немедленно осветилась изнутри. Рыже-золотистые клубящиеся облака неслись по равнине, сметая всё на своём пути; командирский дисплей замигал, и связисты озабоченно заклацали клавишами: кто-то настойчиво ставил нам прицельную помеху.

Но зелёные искры не исчезли, командирский канал взорвался руганью взводных, всех перекрыл рык господина обер-штабсвахмистра, опять поминавшего «антилоп анальных» и «бегемотов беспозвоночных».

Мы, само собой, ответили: из всего тяжёлого оружия, выброшенного вместе с нами в первой волне.

– Взводные, Клаус-Мария, что они там применили, которые многоногие? – гаркнул я.

– Господин лейтенант! – первым дисциплинированно отозвался Клаус-Мария. – Что-то вроде термобарического, но поменьше калибром. Броня выдерживает, но не ближе двадцати метров. Отходим, ведя заградительный огонь.

Цепь зелёных искр подалась назад. Красные точки сгрудились против центра нашей линии, продавили её; дисплей едва успевал отмечать «попадания вражеских огневых средств».

Молодцы, спрутики. Как бы сейчас и нас не накрыло…

– Меняем позицию, быстро!

Привилегия комроты – иметь какой-никакой, но транспорт, который доставляют на планету вместе с тобой, что позволяет, если надо, весьма быстро убраться из того места, где находиться может быть опасно для здоровья.

Накаркал. Ударило так, что нас закрутило, едва не сорвав гусеницы.

– Господин лейтенант… – только и выдохнул молоденький солдатик-оператор, вчерашний студент-доброволец; мы успели вовремя: там, где только что беспечно стояла наша танкетка, сейчас полыхал яростный пожар. Что-то мне подсказывало, что это пламя играючи справится и с нашей композитной бронёй.

Теперь уже отступала вся наша линия. Фланги держались, но центр вот-вот рухнет. Отойти. Разорвать контакт. Измотать огнём издали.

Мои ракетчики делали всё, что могли. Но я заметил, что посылаемые в сторону неприятеля «ведьмы» и более тяжёлые «гоблины» всё чаще и чаще взрываются чуть ли не над головой моих собственных солдат.

– Центр, я Альпен. Противник контратакует. Требуется немедленная поддержка тяжёлыми средствами.

– Поддержки не будет, Альпен. Орбитальные бомбардировщики доберутся до вас только через три часа… – спокойный голос в наушнике. Конечно, им там хорошо, на высоких орбитах, надёжно прикрытых всей ПРО флота…

Ладно, не будет так не будет.

– Всем – общий отход. Азимут… И не геройствовать!

– Есть не геройствовать! – с некоторой задержкой отозвались командиры взводов. Правда, только двое из троих.

– Где Клематцу?

– Пал смертью храбрых! – отозвался Клаус-Мария. – Я принял командование взводом, господин лейтенант.

– Дайте изображение, вахмистр.

– Есть!

Клаус-Мария Пферцегентакль залёг в неглубокой щели, поле перед ним всё дымилось, обожжённое и перепаханное и нашими снарядами, и огнём противника. Дбигу не рисковали: прежде чем продвинуться вперёд, они усердно бомбардировали всё перед собой, в результате чего земля выгорала, наверное, на метр вглубь. Вот и сейчас – разрыв почти накрыл бравого штабсвахмистра, но зато в дыму и пламени я разглядел первых Дбигу.

Они тоже имели нечто вроде брони, в отличие от тех, что я видел в той давней записи. Передвигались медленно, то и дело приникая к земле серыми холмиками, и броня тотчас меняла цвет, приспосабливаясь именно к данной точке поверхности. Время от времени поднималось охваченное своеобразной «кольчугой» из тонких колец щупальце, нацеливая «фаустпатрон», очередная граната срывалась с короткой направляющей, и мгновенье спустя следовал взрыв.

– Разрешите открыть огонь? – осведомился вахмистр. И тотчас же выпалил – в тот самый миг, когда я выкрикнул «нет!».

Всё-таки стрелял господин старший мастер-наставник неплохо. Он вогнал двадцатимиллиметровый снаряд своего нештатного «штайера» прямо в охватывающий вздутие «головы» поблескивающий пояс, нечто вроде «смотровой щели» в защитных доспехах.

Брызнули сверкающие осколки, фонтаном хлынула тёмная кровь. Щупальцы взмахнули в последний раз, и дбигу распростёрся на выжженной земле.

А меня вдруг охватило знакомое дурнотное чувство близости биоморфов.

Биоморфы? Здесь? На Омеге?

– Отходите, вахмистр!

Он едва успел – разъярённые октопусы всадили в то место не менее пяти снарядов. Точнее, это я склонен был назвать их «разъярёнными» – на самом деле кто знает, какие эмоции они испытывают…

Дурнота моя отступала. Биоморф – если только он действительно тут имелся – скрылся. Нет, это не Туча, с ней ничего спутать невозможно.

Нам удалось оторваться. Три поредевшие роты, весь батальон майора Мёхбау поспешно отступал, огрызаясь и показывая зубы. Правда, Дбигу очень ловко навострились сбивать нацеленные в них ракеты: тоже что-то вроде ручного гранатомёта, правда, никаких «снарядов» этот агрегат не выбрасывал.

Да, это вам не лемуры на Зете-пять и даже не Туча, мельком подумал я.

– Господин лейтенант! Господин лейтенант, вы меня слышите?

На миг мне показалось, что я брежу. В наушниках звучал знакомый, хотя и основательно поздабытый голос dame политпсихолога Шульце.

Чином – гауптманн – она превосходила меня ещё в те незапамятные времена. А сейчас могла и до подполковника дослужиться.

Внушительных габаритов, истинная валькирия, госпожа политпсихолог выросла передо мной, словно разъярённая Брунхильд. За ней толпилось десятка три фигур в броне.

– Собрала отстающих, господин лейтенант, – доложила она мне, словно вышестоящему. – Поддавшиеся временному ослаблению мотивационных комплексов, господин лейтенант, все, как один, горят рвением кровью искупить свою вину перед Рейхом…

Все три десятка «поддавшихся ослаблению» истово закивали, насколько это позволяло им устройство бронекомбинезона.

Цепь алых точек на дисплее тем временем вновь угрожающе приблизилась к нашим позициям.

– Благодарю вас, dame… (я только сейчас разглядел её чин) dame майор.

– Без чинов, Фатеев, вы здесь командуете. Поступаем в ваше полное распоряжение, господин лейтенант.