зубами, услышав дерзкие и надменные слова «твои институтские люди», отнесенные к нему лично. «Как крепостные люди, за крепостных нас с Андреем держали в институте будущего члена академии, царя от науки Бориса» – подумал он горько, но не отвернулся и не отвел ненавидящих глаз от презрительного, испепеляющего взгляда «гениальной супружницы». Только усмехнулся своим воспаленным мыслям, мол, еще не вечер и цыплят по осени считают даже на презентации записного гения.

– Хорошо, как скажешь – согласился с ироничной улыбкой удачливый презентер, – я считал, что коллеги от серьезных вещей на работе осатанели… Итак, начнем с несерьезной вещи, авось, на нобелевку потянет… Шутка…

– Боря, – укоризненно пошептала супруга, колыхнув своими пышными женскими формами, – соберись, дорогой, не распыляйся. С тебя сейчас особый спрос. Ты нужен людям собранным и целеустремленным, знающим толк в науке и литературе.

– А я давно собрался, – мгновенно парировал презентер. – Вон заместители академика-секретаря изволили пошутить насчет избрания меня в действительные члены академии по их отделению литературы и языка… Вот и я изволил пошутить по поводу присуждения мне нобелевки… «Доктора Живаго» на русском языке ведь тоже американцы издали на деньги ЦРУ, а с опорой на ЦРУ нобель – дело техники… В каждой шутке есть доля, сами знаете чего… И шутки, и нешутки, как только что было сказано… А сейчас не до смеха… Шутки в сторону… Читка…

Одну книгу взял в руки сам презентер, другую – его супруга. Ветров вздохнул, вспомнив, как хозяин квартиры Игорь Иванович, с легкой руки своего юного квартиранта тоже ранжировал два толстых романа по категориям: серьезная вещь и просто детектив. «Выходит, – подумал Ветров, – не ознакомился бы с новыми алгоритмами Андрея, не имел бы нашей практической программной реализации, и писать было бы не о чем. От обвинений в научном плагиате уйдет академик легко и изящно. Я не изобретатель, я только систематолог, скажет, защищаясь, обобщил неизвестный многим труд своих учеников. Только тогда, господин совравши академик, не был Андрей вашим учеником, как, впрочем, и вашим аспирантом. Отказался поступать в аспирантуру учиться у вас искусству надувать наукообразием смешную ученую публику. Не было времени у него для надувательства ученого народа, делом надо было заниматься. Словно чувствовал, что мало времени у гениев на земле, когда вокруг тести-плагиаторы с зятьками-бандитами корыстными, готовыми за акции и бабки кого угодно устранять, травить, стрелять и давить без всякого разбора…»

Презентер начинал читать, супруга, отличный декламатор, его сменила в читке. Публика слушала, затаив дыхание и открыв от изумления рты. Многие уже держали по две книжки презентера, как и было обещано им академиком, чтоб тот подписал после читки «авторские экземпляры». Рядом с развалившимся в кресле горделивым директором-академиком, закинувшим нога за ногу, восседал председатель мероприятия. Поспешивши оповестить ученую публику, что готов заранее, до очередных выборов в академию написать свою личную хвалебную рекомендацию презентеру романов в отделение литературы и языка. Они изредка перекидывались фразами и были очень довольны собой и всем происходящим в зале.

И здесь Ветров, глядя на презентера, его супругу и председателя, впервые за вечер улыбнулся. Он хотел их запомнить такими, какими они были в миг триумфа – самодовольными и всесильными – перед мигом шока.

Супруга академика дочитывала, вероятно, последний абзац. До фуршета оставались сущие секунды, отводимые в презентационных мероприятиях на бурные, но не продолжительные аплодисменты.

«Сейчас или никогда» – мысленно приказал себе Ветров перед мигом шока, и, воспользовавшись паузой в читке супруги, вышел вперед, уперся взглядом в переносицу презентера и негромко, но четко сказал:

– Борис Николаевич, эти два гениальных романа не вы писали, они принадлежат не вам…

– Как не ему, – охнула супруга. – А кому же, позвольте вас спросить. Я сама набирала эти гениальные тексты на персональном компьютере…

– С готового текста, не принадлежащего вашему супругу, – усмехнулся Ветров, – могу только посочувствовать вам, если даже вы подходили к компьютеру. Дело в том, что истинный автор рукописи романов а небесах…

Ветров не успел добавить: «Истинного автора убили», как его перебил взбеленившийся от ярости и ненависти к ревнителю справедливости Клопов. Он прыгнул к микрофону и сжал его, как гранату, чтобы бросить ее в оскорбителя, срывающего чинную презентацию. Надо было мгновенно придумать ход, чтобы обратить публику на свою сторону. И он мгновенно, как опытный полемист, придумал этот безукоризненный ход.

– Я понимаю, – не моргнув глазом, ответил собравшийся для резкого отпора презентер. – Настоящие романы, всё истинное литературное творчество принадлежат мировому космическому пространству. Я знаю такую великолепную мифологему или, если хотите мировоззренческую космологическую теорию: все большие произведения написаны звездным пространством, а писатели, как антенны только настраиваются на шумы его. Вслушиваются в космический шепот и его записывают на бумаге или на дисплее компьютера. Выходит, я раньше многих других земных писателей со своими антеннами, раньше всех своих конкурентов из писательского цеха подслушал звездный шум и шепот. Я согласен с вами, Ветров, автор всех романов на небесах. Не только моих двух романов. Назовем, этого автора – Космический Разум, Бог, Космос, Господин «Несцио Наме».

В зале раздались жидкие аплодисменты. Академик театрально поклонился, прижав руки к груди. Ветров усмехнулся, продолжал гнуть своё:

– А если звездный шорох и шепот кто-то подслушал раньше вас и к тому же этот шепот забил раньше вас на компьютер… И даже раньше всех издал и первый, и второй роман…

Супруга, ничего не понимая, назвала две близкие по времени даты сдачи в набор и подписания к печати детектива в ее руках. Пояснила для непонятливых оппонентов:

– Для серьезного романа те же реперные точки, даты… Все авторские права соблюдены и защищены законом…

– У меня тоже в руках два романа, на которые распространяются все авторские права соблюдены и защита законом… Но… Они изданы гораздо раньше, чем вы думаете, аж на целых полтора года раньше… Но у этих романов другое имя автора… В этом легко убедиться, взяв книги в руки…

– Как это, – вспыхнул презентер, – что за вздор.

– Отнюдь, – парировал Ветров. – Я гарантирую, что все идеи, сюжеты, мысли, образы главные герои, стиль, лексика, интонация языка одни и те же. Всё одинаково, даже названия, как ни странно, одинаковы… Вы даже поменять название не решились, испугались, что испортите всё… Легко увидеть совпадение текстов главами, страницами, абзацами, всем-всем, аж до запятой… Это докажет любая здравомыслящая неподкупная экспертиза…

– Какая, черт возьми, экспертиза, – громко выкрикнул председатель, – кто вам дал право обвинять уважаемого человека в подлоге, в плагиате?

– Право мне дал Андрей Лосев, автор этих текстов, которые он, как выразился академик, услышал первым в шуме и шепоте космического