том, чтобы иногда помогать друг другу… Пока мы подходим к этому с умом и не привязываемся.

Погодите-ка. Она что, пыталась сделать меня своей интрижкой?

Наклонившись, Святоша подняла с пола свою рубашку и лифчик.

– Как бы там ни было, я рада, что это был ты. Это было на удивление…

– Потрясающе? – подсказал я. – Невероятно?

– Не странно. – Она покусывала нижнюю губу, размышляя. – Комфортно.

Я постарался не обижаться, однако это было все равно, что сказать слепому посмотреть на радугу.

– Ты только что кончила мне на лицо… И это было комфортно?

– Не в плохом смысле. Совсем нет. Ты действительно хорош, Коул. И лучше всего то, что меня это не пугает.

– Ну, спасибо. Не забудь оставить отзыв. – Я встал. – Какого черта, Сойер?

Она принялась застегивать рубашку.

– Что?

– «Комфортно» – это не то, что хочет услышать мужчина после секса.

– Ох. – Сойер поиграла бровями. – Это лучшее, что со мной случалось, папочка. Так лучше?

Я, черт возьми, ненавидел эту ее раздражающую способность оскорблять меня и при этом вызывать желание засмеяться.

– Ничуть.

Сойер заправила рубашку в юбку.

– Я не хочу ссориться.

– Тогда прекрати вести себя, как стерва.

У нее отвисла челюсть.

– Это ты сейчас меня назвал стервой?

– Прости. – Я усмехнулся. – Я хотел сказать «комфортная стерва».

И тогда… она засмеялась.

И ее смех был такой заразительный, что я не мог не присоединиться к ней.

Что ж, я в полной заднице.

Глава сорок первая

Сойер

– Я сказала ему, что это было комфортно, – прошептала я в трубку.

Игра начиналась через двадцать минут, поэтому я пряталась в лаборантской у кабинета биологии, разговаривая с Дилан.

Я правда была не в настроении снова смотреть на пенисы.

Только если это не пенис одного конкретного квотербека.

– О, Боже, – воскликнула Дилан. – Скажи, что это шутка.

– Не могу.

Она начала истерически смеяться.

– Я бы хотела это увидеть.

– Я не понимаю, что в этом такого. Многие вещи, которые мне нравятся, комфортные. Моя любимая толстовка. Любимые треники. Любимая толстовка с Ником Джонасом…

– Вау, ты же понимаешь, что только что сравнила Коула Ковингтона со своей любимой толстовкой, трениками и Ником Джонасом?

– К чему ты клонишь?

– Сойер, он тебе нравится. Черт, я думаю, что ты, возможно, даже любишь его.

– Не правда.

– Еще как правда.

– Ладно. Может быть, я чувствую сильное притяжение. Но это все, что я готова сейчас признать.

– Не волнуйся, я унесу твои тайны в могилу. – Дилан застонала. – Мне нужно развесить белье перед игрой. Увидимся на поле, Изи. Я правда с нетерпением жду, когда увижу, как ты машешь своим пушистым хвостиком. Особенно теперь, когда я знаю, что это ты.

– Ха-ха-ха. Очень смешно.

– Люблю тебя.

– Люблю тебя, – ответила я, прежде чем повесить трубку.

Практически сразу мой телефон завибрировал, на него пришло новое сообщение.

Коул: Ты придешь сегодня на игру, верно?

Черт.

Оукли пообещал Скотту, что никому не расскажет, ведь тот не хотел, чтобы его заменили. Очевидно, парень мечтал однажды стать талисманом в какой-нибудь большой лиге и думал, что, если не будет талисманить, или как это называется, в последних играх сезона, это немного запятнает его репутацию.

Поэтому я никому не могла рассказать, что исполняла роль Изи. Даже Коулу. Что, правда, было ужасно, поскольку сегодняшняя игра была очень важна. Команда, которая победит, будет играть на чемпионате. Я не хотела, чтобы Коул думал, будто я его не поддерживаю. Не говоря уже о том, что как его девушка, я должна ходить на его игры.

К счастью, я уже придумала план.

Пока Коул не забьет финальный тачдаун и «Рыцари» не выиграют за три минуты до конца игры, как это было в прошлый раз, мне не нужно будет выходить на поле и танцевать с чирлидершами. Я смогу вовремя улизнуть, чтобы переодеться, а затем вернуться и вести себя так, будто видела всю игру в качестве Сойер. Коул будет счастлив, что я была там, и я сдержу слово, данное девятикласснику с тяжелым заболеванием.

Я выдохнула.

Тяжело иметь тайную личность. Я начинала по-новому уважать Супермена.

Я собиралась уже выйти, но дверь внезапно открылась.

– Прекрати меня избегать, – бросила Бьянка.

Я протиснулась обратно в лаборантскую.

– Я не избегаю тебя, – сказал Оукли. – Я был занят.

– Ага, занят с Морган и Хейли.

– Что ж, судя по тому, что я слышал, ты тоже была занята с Хейли.

– Оу, ревнуешь? – поддразнила его Бьянка. – Хорошо. Может, теперь ты поймешь, каково это.

Оукли вздохнул.

– Я сказал тебе…

– Заткнись, – шикнула она. – Мы все еще в школе. Кто-то может нас подслушать.

Да, кто-то может. Что, черт возьми, вообще происходит? С другой стороны, я была не уверена, что хочу знать.

– Я зайду сегодня, когда Коул уснет, – сказала она. – Тогда и поговорим.

Поговорим о чем?

– Нет, – прорычал Оукли. – Нам не о чем разговаривать. Что бы не происходило в твоей больной, извращенной, конченной голове – это все неправда.

Господи, Оук. Грубовато.

– Знаешь, что? – сказала Бьянка. – Ты прав. Я просто расскажу отцу, что ты продаешь наркотики в его гостевом доме, а еще, что однажды ты и его дочь…

– Я сказал тебе. Та ночь была ошибкой.

О, Боже. Плохо, Оукли. Очень плохо.

Сначала его мачеха. Теперь Бьянка. Казалось, его член предпочитал девушек, которые абсолютно ему не подходили.

Джейс и Коул буквально убьют его за это. Не говоря уже о Дилан.

Я почувствовала себя так, словно вот-вот упаду в обморок. Дышать стало тяжело. Но главное? Мне действительно было