сияет от неимоверного счастья и услышанного. Видимо он тоже не ожидал таких слов в мою сторону от сына. А я и сама не верила до конца, приняла все за слуховую галлюцинацию.

— Ты не хочешь чтобы я тебя так называл? Да?

Отстраняется, поднимая на меня огромные глазки.

— Максик, сыночек… Хороший мой. Иди сюда…

Не смотря на свою боль в груди, я присела перед ним на корточки, взяла обе его маленькие ручки в свои, уткнулась своим лицом ему в плечо, крепко прижимая Макса к себе, я уже не могла скрывать своих слёз счастья.

— Теперь, ты самая настоящая для меня мама.

24 глава. Всем по заслугам

Спустя две недели, наше состояние с Германом значительно улучшилось, так же, я пережила повторную операцию на ребре, мне наконец-то сняли металлические пластины и теперь, остался лишь один небольшой незаметный шрам, который служит для меня самым ненавистным воспоминанием, но я старалась о нём не думать, да и тату его в принципе закрывало.

— Гер…? Любимый? Где ты?

Проснувшись по утру, заметила что вторая половина постели оказалась пустой, я даже не успела ничего сообразить, как в нос сразу же ударил сладкий аромат, отчего во рту скопилось огромное количество слюны и заурчал живот. Встала с постели, непринуждённо накинула на себя легкий халатик и пошла на кухню.

— Запах божественный, ты всегда так меня будешь поднимать с постели?

Облокотившись о косяк двери и скрестив руки на груди, с легкой улыбкой обратилась к Герману.

— Доброе утро, любимая, я думал после нашей ночи ты будешь спать до обеда.

Повернув голову немного в бок, но не отрываясь от увлеченной готовки, мягко ответил Герман.

— Я не могу спать когда тебя нет рядом.

— Раз спать не хочешь, садись живо за стол, я тебя буду кормить.

Как воздушное облачко я подлетела к Гере и уткнулась носиком в его крепкую спину. До сих пор не могу поверить что теперь у нас все хорошо. Все спокойно. В нос сразу же вонзился приятный запах его ментолового геля. Вкусный… Как можно крепче к нему прижимаюсь, стараясь вдохнуть его аромат глубже, никогда не смогу надышаться этим мужчиной. Игриво, обвиваю тоненькими ручками его крепкий торс и целую его плечо.

— Ну вот, он уже мне приказы отдает. Вас понял, товарищ майор!

Слышу лёгкий смешок который сорвался с любимых губ. Отстранившись, шутливо вытягиваюсь в струнку и отдаю честь Гере, как будто я была в фуражке, а затем, со смехом иду в сторону стола.

— Твою фантазию, да сейчас бы в спальне, Соболевская, не дразни меня, потом оттуда не выйдешь.

— Не угрожай мне, милый. Тем более, я прекрасно знаю что в вашем стальном голосе, товарищ полицейский нет абсолютно никакой нотки юмора. Действительно же приведешь приказ в исполнение.

Хищно облизав контур нижней губы, Герман выключил плиту, разложил все содержимое по тарелкам, а затем медленно подошел ко мне вплотную, изнывающее тело опалило жгучим пламенем, подушечкой большого пальца, он маняще провел дорожку от моих приоткрытых губ до ложбины на груди. Прикрыв глаза, я почувствовала как язык Германа уже скользнул по нижней губе и проник в мой рот. Секунда. Он уже целует меня отчаянно, страстно и так нежно. Но этого ему мало, Гер нагло обхватывает зубами мою нижнюю губу немного её оттягивая, a следом, плотоядно проходит по ней кончиком языка.

— Ммм… Чертов искуситель.

Застонав от удовольствия, я обвила руками шею Геры и притянула его ближе к себе, его рука ложится на мой затылок, нежно и в тоже время дико, он оттягивает мою голову назад, открывая себе вид на тонкую шейку, жадно, горячими губами покрывает каждый миллиметр плоти легкими поцелуями, а я уже начинаю ерзать от нереального возбуждения, вжимаясь своей промежностью в его стоячий член. Возбужден до предела. Этот человек хоть когда нибудь вообще устает? Ненасытный мой голодный зверь.

— Что же ты делаешь со мной, Соболевкая, м? Давай садись, иначе я тебя сейчас унесу в спальню и не выпущу, а нам надо ещё серьезно поговорить.

— Не пугай меня.

Растеряно смотрю в бездонные омуты, закусывая волнительно нижнюю губу, видя мои переживания, Гер трепетно обхватывает слегка шершавыми ладонями мои щеки, нежно целуя мой лобик.

— Садись говорю.

Вижу как с великим трудом он сдерживается, потому что его каменный стояк сейчас напросто разорвет по швам ткань плотных джинс, унимая прерывистое дыхание, Гер плавно кладёт свою пятерню на упругое бедро, начиная мягко его поглаживать.

— Сейчас только завтрак, но ночью, накажу.

Шлепнув меня по попке, Гера оставил легкий поцелуй на моей макушке, выставил две тарелки на столешницу, взял в руки две чашки с ароматным кофе и присел напротив, я лениво бросила взгляд на стол где уже стояла моя тарелка, на которой лежали круглые жареные сырники с маслянистой хрустящей корочкой, политые прозрачным золотистым мёдом и моим любимым ежевичным джемом. Не забыл значит?

— Ммм… Ты тогда не шутил что умеешь готовить?

Стреляю глазками на сырники, они идеально округлые и пышные. Хоть я и умела готовить, но именно сырники никогда у меня не получались. Мои сырники всегда превращались в какое-то творожное печенье, а эти. Эти хотелось попробовать мгновенно. Макнув пальчиком в сладкий джем, тут же облизала его, пробуя на вкус.

— Ммм… Сладенько.

— Вы ещё не знаете всех моих кулинарных талантов, гражданка Соболевская, к слову, с голоду со мной ты не умрешь, сама явно не научилась готовить, м?

Пока я облизывала палец, не заметила как пару капель джема осталось у меня на уголках губ. Гер придвигается ближе к моему испачканному лицу, заботливо утирая все липкие следы, в затем, сам слизывает все остатки. Боже мой, ну почему это так сексуально?

— Ты слаще… Ну так что, сможешь будущего мужа накормить, или придётся мне кашеварить?

— Твое мнение ошибочно, я готовлю превосходно.

— Помню я твой фирменный омлет.

Усмехается, отпивая глоток горячего напитка.

— Вспомнил тоже, столько лет прошло. Кстати… Почему так тихо? Где все?

Поддерживая разговор, я взяла в руки приборы, с удовольствием отрезала кусочек ароматного, пышного сырника, обмакнула его в любимый джем и отправила кусочек в рот, принимаясь сладостно и тщательно его жевать.

— Дети уже в саду, Вера их отвезла. Ульяш, у меня к тебе есть серьезный разговор.

Я отложила столовые приборы в сторону, вытерла губы салфеткой а потом в упор посмотрел на Геру.

— Что-то случилось?

Пожав широкими плечами, под мой испытывающий взор, Герман вышел в коридор, а спустя пару минут он