— А если его балкон заперт изнутри — ты же понимаешь, что так оно наверняка и окажется, — как мы откроем дверь?

— Хм… — пробормотал он. — А у Коррин не найдется молотка? Если я соберусь с силами, то смогу разбить стекло.

— Вот, держи, Никки, — сказала Коррин, возвращаясь из кухни со связкой ключей. — Это от замка в дверной ручке, это от засова.

Рук нахмурился, словно в раздумье, и произнес:

— Запасные ключи. Очень хитро придумано.

Когда они подошли к двери квартиры Монтроза, Рук отстранил Хит.

— Я сам этим займусь. — Он сорвал желтую ленту, которой была опечатана дверь, и отошел. — Не хочу, чтобы у тебя были неприятности с полицией, ха-ха.

Когда они вошли внутрь, Никки пробрала дрожь, но совсем не от холода. Они включили батареи и свет во всех комнатах, но Хит казалось, что в этом доме уже больше никогда не будет тепло. Она не стала снимать пальто и, стоя посреди гостиной, медленно повернулась вокруг своей оси. Никки пыталась отогнать нахлынувшие воспоминания об обедах в компании капитана и Полетты, о вечеринке по случаю Суперкубка по футболу, устроенной капитаном для отдела убийств три года назад, после того как им объявили благодарность за самый высокий процент раскрытых дел. Она приказала себе забыть сейчас обо всем этом и просто изучать комнату.

Пока они ехали через мост в Куинс, Хит сказала Руку, чтобы он не ждал многого, так как люди из отдела внутренних расследований, скорее всего, уже прочесали квартиру, так же как и офис. Никки была уверена: там осталась только мебель, никаких бумаг и документов. Все бумаги были бережно сложены в коробки, снабжены ярлыками и отправлены в штаб-квартиру для изучения. Когда Рук спросил Никки, что же она в таком случае ищет, она ответила, что надеется найти то, что упустили из виду «люди в черном», но точно не пропустит она.

— Они подозревают его в темных делишках. Я же хочу вернуть кэпу доброе имя.

Они методично приступили к работе; Рук действовал по инструкциям Хит. Первым пунктом были ванные комнаты. Копы знают, что именно в ванной большинство прячет ценные вещи, потому что там имеется множество шкафчиков со всякими мелочами. Однако сразу стало ясно, что у следователей возникла та же мысль, потому что аптечки и тумбочки в обеих ванных комнатах оказались пусты. На кухне было то же самое. В кладовке кое-что осталось, но основная часть вещей была вынесена и, без сомнения, отправлена в штаб-квартиру.

Вторая спальня, превращенная в кабинет, была почти голой, как и предсказывала Хит. На полках виднелись пустые места — раньше там стояли книги, диски и видеокассеты. Ящики стола тоже были вычищены, от шкафчиков для документов остались лишь следы на ковре. Поиски в спальне также ни к чему не привели: кровать разобрали при обыске, белье сняли, тюфяк и пружинный матрас аккуратно прислонили к стене.

— Не слишком обнадеживает, — заметил Рук.

— Это всегда так, пока не наткнешься на то, что нужно, — возразила Никки. Но она уже тоже начинала терять надежду. — Давай так: я займусь гардеробной, а ты пошаришь в комоде, и на этом закончим.

Никки перебирала висевшие на плечиках костюмы, когда ее окликнул Рук:

— О, детектив Хит!

Она вышла из ниши — он стоял у комода. Верхний ящик был выдвинут.

— Не уверен, что это имеет какое-то значение, но, если так, я решил, что ты должна взять это сама.

Никки медленно пересекла комнату и подошла к нему, затем заглянула вглубь ящика.

Ящика с носками капитана Монтроза. Здесь лежало около дюжины пар черных и темно-синих носков, скатанных в клубки. В дальней части ящика виднелся одинокий бежевый носок без пары. Никки посмотрела на Рука. Оба подумали об одном и том же, но никто не произнес ни слова.

Непарный носок.

Хит взяла его — сердце у нее учащенно забилось.

— Там внутри что-то есть.

— Ну, давай, а то я сейчас описаюсь от волнения.

Никки развернула носок и сунула пальцы внутрь.

— Какая-то карточка. — Она вытащила ее. Это была визитная карточка на имя агента, представлявшего интересы Хорста Мюллера.

Хит перевернула визитку. Внезапно к горлу у нее подступили слезы, и она подавила невольный всхлип. Протянув карточку Руку, Никки прикрыла лицо ладонью и отвернулась. Он посмотрел на карточку. На ее обороте шариковой ручкой было написано: «Никки, только будьте осторожны».

На следующее утро, в девять часов, когда Хит и Рук поднимались к выходу из метро на 18-й, над Челси висела морозная дымка, укрывшая дома и улицы, словно холодное, грубое шерстяное одеяло. Они пересекли 7-ю авеню, направляясь на запад, к офису агента, вместе с пестрой толпой начинающих артистов и молодых танцоров, которые, должно быть, шли принимать участие в массовке для военного фильма. Когда они добрались до 8-й авеню, Рук заявил, что устал считать синие береты.

Они поднялись пешком на третий этаж офиса агентства шоу-бизнеса «Шаг сюда» и вошли в кабинет. Фил Подемски сидел за своим рабочим столом и ел овсянку, купленную на вынос в кафе. Скинув с дивана старые журналы и газеты, чтобы освободить место для посетителей, агент внимательно оглядел Никки и сказал, что с такой фигурой и личиком из нее может получиться что-нибудь приличное.

— Придется, конечно, раздеваться. Не для меня — я такими делами не занимаюсь — я имею в виду, на сцене.

— Весьма признательна за предложение, — ответила Никки, — но мы здесь по другому вопросу.

— О… — Подемски оценивающе осмотрел Рука и подергал себя за рыжие усы в стиле Неуправляемого Сэма.[109]— Конечно, понятно; думаю, вам мы выдадим ковбойский хлыст и шляпу. Будете у нас Индиана Обнаженс. А может, взять научную фантастику? У вас есть что-то общее с тем парнем, который болтался в открытом космосе, все по нему с ума сходят.

— Малькольм Рейнольдс?[110]— переспросил Рук.

— Как?.. Нет, я вот что придумал: наденете шлем от скафандра и ковбойские штаны с дырой на заднице — назовем ваш номер… «Время обнажиться».[111]

Здесь Никки вмешалась и объявила, что они пришли поговорить о Хорсте Мюллере. Подемски, положив пластмассовую ложку в чашку, перестал жевать и нахмурился.

— Вы копы?

Не желая лгать, Никки уклонилась от прямого ответа: