В эпоху царя Алексея Михайловича законодательно вводится подворный сбор на выкуп пленных вместо посошного. Соборное уложение 1649 года фиксирует крупные суммы на выкуп: за пленного дворянина, взятого на государевой службе, – по 20 рублей с каждых ста четвертей его поместной земли, за московского стрельца – по 40 рублей, за украинского стрельца и казака по 25 рублей, за посадского человека – 20 рублей, за пашенного крестьянина и боярского человека по 15 рублей. Правда, если дворянина взяли в собственном поместье, за него полагалось брать всего 5 рублей со ста четвертей поместной земли, то есть еще меньше, чем за крестьянина. Те дворяне, что опоздают приехать в город после извещения воеводы о татарском набеге, вовсе лишались государственного пособия на выкуп.

Что это за выкупные суммы? По остроумной догадке М. Н. Бережкова, перед нами – просто государственная компенсация за выкуп пленных, на которую они могли рассчитывать после освобождения. А реальные деньги собирали родственники пленного. Размер же выкупа мог быть и ниже, и выше этой суммы.

Конечно, сами крымцы различали, кто и когда взят в плен, и назначали разные размеры выкупа. Как они соотносились с ценами невольников на рабском рынке? Непонятно, статистики нет. Очевидно, что выкуп всегда выше, чем стоимость раба. Выкупного пленника нужно содержать, кормить, стеречь. Все эти затраты должны окупиться. В противном случае человека проще сбыть на базаре. В общем, можно сказать, что выкупная политика русских царей развращала татар, заставляя охотиться за жителями Великороссии. Но с другой стороны, с каждым десятилетием такая охота становилась всё опаснее и бесперспективнее. Русские строили укрепления, совершенствовали оборону границ и успешно отражали набеги. А выкуп своих из рабства – это естественно и для общины, и для целого государства.

Сохранился наказ, выданный русским послам для поездки в Крым в 1642 году. Заметим, что это «спокойный» год, когда не было татарских нашествий. Но русские пленники в Крыму имелись всегда вплоть до последних дней ханства. Итак, 1642 год. Суммы в наказе великорусским послам обозначены примерно те же, что в письме Грозного и в Уложении. Дворян велено выкупать по 20–50 рублей за человека, стрельцов, казаков и крестьян – по 10–20 рублей. Но за отдельных знатных людей крымцы могли заломить совершенно неслыханную цену. Например, за сына князя Ромодановского, угодившего в плен, они просили 80 000 ефимков. Между тем в Посольском приказе ежегодно собирали со всей страны всего 150 000 рублей выкупных денег.

Платили так: горожане и монастырские крестьяне – по восьми денег со двора. С государевых и помещичьих крестьян – по четыре деньги со двора. Со служилых людей (стрельцов, казаков, пушкарей, казенных плотников и кузнецов) – по две деньги. Кроме того, в Крым ежегодно посылали поминки (замаскированную дань), которая достигала иногда 20 000 рублей. Это показывает, какие огромные средства уходили из страны в виде дани и выкупа, вместо того чтобы использоваться для обустройства спокойной и комфортной жизни. И это – не считая военных расходов.

Возникает последний вопрос: куда девали татары огромные суммы за продажу рабов и выкуп пленных (если не брать период «проедания капитала» в эпоху Ислам-Гирея, о чем мы сказали выше)? Ответ парадоксален: деньги шли на военные нужды. Чтобы держать в состоянии готовности постоянную армию, требуются огромные средства. Их получали за счет грабежа. Возник замкнутый круг. Чтобы добывать средства, крымцы вынуждены были содержать орду, а чтобы содержать орду – заниматься постоянным грабежом соседей. Печальный конец этого реликта Золотой Орды оказался предопределен. Паразитическая степная империя не смогла ответить на новые вызовы, предъявленные историей, и гибель ее стала вполне закономерной.

Сразу после смерти Селим-Гирея перессорились его дети. За каждым из них стояло одно из крымских племен. В то время когда вокруг Крыма создавались мощные централизованные государства, на полуострове всё было по-другому: власть дробилась между мурзами, царевичами, улемами. Перед нами по-прежнему не феодализм, но архаичное родоплеменное общество, которое так и не смогло ответить на вызов современности и осталось где-то в XIII веке.

Итак, кого выбрать ханом? Большинство мурз высказались за жившего на Родосе Даулат-Гирея II, ибо это был самый способный наследник. Однако его братья желали отведать «халвы власти», как выражаются восточные авторы. Против Даулата объединились царевичи Каплан-Гирей и Менгли-Гирей. Братьев объединила не только политика, но и выпивка, склонность к которой питали оба. Они пытались интриговать в Стамбуле и подкупать влиятельных османских чиновников. Царевичи писали, что неплохо бы назначить ханом того, кто не был запачкан «грязью мятежа», то есть кого-то из них. Однако у «Порога Счастья» решили иначе, и ханом сделался Гази-Гирей III (1704–1707) – в прошлом мятежник. Его связи в столице оказались надежнее.

Гази поделился с братьями частью власти: Каплан стал калгой, а Менгли – нур эд-дином. Таким образом новый хан пытался избежать внутренних распрей. В то же время отряды малых ногаев стали нападать на донские станицы, чтобы добыть себе пропитание. Хан смотрел на это сквозь пальцы, чтобы не настроить подданных против себя.

Действительно, он правил в полном спокойствии, если не считать подковерных интриг. Но к тому времени Крым уже полностью зависел от воли стамбульского правительства. А оно менялось довольно часто. В 1706 году хан узнал, что произошла очередная кадровая замена, и везиром стал человек, симпатизировавший ссыльному Даулат-Гирею II. Когда весть о назначении пришла в Бахчисарай, «хан поморщился». Такие нюансы не ускользали от летописцев, потому что писать было, собственно, не о чем. В Крыму не создавались промышленные предприятия (а ведь это было время промышленной революции; в Англии уже изобрели технологию пара, в России Петр I строил казенные заводы на Урале), не было парламентских дебатов (за отсутствием парламента). А то, что кочевники пасут скотину, как сотни лет назад, – не новость.

Итак, «хан поморщился». Предчувствие не обмануло: в 1707 году на Гази-Гирея III пожаловались в Стамбуле русские дипломаты. Поводом послужили те самые набеги малых ногаев, о которых мы сказали выше. Ссориться с русскими османы побоялись, и Гази-Гирей стал козлом отпущения. Его уволили и вывезли из Крыма. Через некоторое время он умрет во время вспышки чумы.

Ханом сделался Каплан-Гирей I (1707–1708, 1713–1715, 1730–1736). Он страстно желал занять трон. И добился своего, сделавшись «халифом на час». Калгой при нем стал брат и собутыльник Менгли. Правление было беспокойно. Против Каплана начал активно интриговать Даулат-Гирей, живший в ссылке на Родосе. Он натравил на хана нескольких мурз. Каплану требовались успех и добыча, чтобы утвердиться у власти. Он пошел походом на черкесов. Вернее, его целью была Кабарда, ибо ее князья попытались восстать против крымского подданства, чтобы не платить хану тяжелую дань.

Мурзы были против этого похода, особенно ширины, но хан проигнорировал их мнение, обложил подданных налогом, мобилизовал по одному человеку из семьи и отправился на черкесов. К нему присоединился кафинский бейлербей по приказу из Стамбула.