– Если это егеря, – вновь подала голос Михайлова.

– Они. Больше некому, – уверенно заявил Шаман. – Все, работаем.

Глупость? Возможно. Он не имеет права рисковать жизнью Михайловой? Очень может быть. Но и уклониться тоже не может. Вот не представляет себе, как он это сделает, и все тут. Хотя, вероятно, в нем сейчас говорили бурлящий в крови адреналин и жажда действия. Столько лет готовиться и теперь, когда наконец понадобились эти самые оттачиваемые навыки, он вдруг пройдет мимо?

Ну и, наконец, горцев наверняка немного. Как и хуторяне, они жили родами. В самом ветвистом роде не больше трех десятков воинов. В поход же могло отправиться около половины. Ведь им нужно еще и защищать дом. Иное дело, когда речь шла о серьезных набегах, в которые объединялись несколько родов. Но это не мог быть такой набег.

Звуки перестрелки все ближе. Интенсивность упала до минимума. Автоматы огрызаются одиночными, хорошо как одним выстрелом на два. «Дегтярь» время от времени посылает двойки, но не более. Похоже, имей пулеметчик возможность бить одиночными, то так и поступил бы. Но поди постреляй одиночными из этой дуры. Шаман как-то пытался на срочке из ПКМ. Бесполезно.

«Мосинка» бьет совсем уж редко. Интересно, насколько хорош у них снайпер? При нормальном стрелке группе достаточно только обеспечить ему огневую поддержку. А уж с остальным он и сам управится.

А это что? Дело дошло до револьверов? Шаман явственно расслышал два выстрела. Разве что, в отличие от обычных, более резкие. Наверняка бездымный порох, и уж такое оружие точно может быть только у егерей. У кого-то вышли патроны? В принципе все возможно. Даром, что ли, автоматы бьют одиночными.

Ага. Вот и первые клиенты. Сквозь листву метрах в пятидесяти видны двое, ведущие огонь куда-то вниз и вправо. На противоположной стороне потока еще трое. Дальше с обоих берегов реки слышатся еще выстрелы, и по узкому пространству русла, лишенному деревьев, несет слабую поволоку порохового дыма. А значит, нападающих куда больше. По прикидкам Шамана, около дюжины.

Никаких сомнений – горцы. Их длиннополые кафтаны и мохнатые шапки легко различимы. Получается, зажали невьянцев в русле реки и сейчас методично их уничтожают. Более совершенное оружие землян в этой ситуации не играет ровным счетом никакой роли. Теперь все решает точность стрельбы, выдержка и выгодность позиции. Все это у аборигенов имеется с избытком.

Шаман глянул на Волка и дал понять, что работает сам. Напарник вступает в дело в самом крайнем случае. Тот быстро кивнул. Слишком быстро. Нервничает. Ничего. Нервы – это не страх. Он и сам сейчас напряжен как струна. Вот только о том, чтобы отвернуть, не может быть и речи.

Шаман мысленно помолился, хотя никогда не был особенно верующим. Отчего-то вспомнил, что так ни разу и не сподобился сходить в невьянский храм. А церкви, кстати, есть в каждом поселке. Засланцы вообще только из православных. Даже священники встречаются. Интересно, это для того, чтобы между ними не возникло разногласий на религиозной почве? Угу. Вовремя. Подумать же больше не о чем.

Вскинул к плечу приклад БК, поймал взглядом маленькое отверстие диоптрики и прицелился в первого горца. В качестве цели он выбрал не ближнего, а самого дальнего противника, на противоположном берегу реки. Им нужно выбить как можно больше врагов, а потому начинать следует именно с дальних.

Совместил два кружочка на папахе горца. Выбрал слабину спускового крючка и плавно нажал на спуск. БК привычно толкнул в плечо, а вот выстрела Шаман и сам не услышал. Возможно, из-за пульсирующей в висках крови или из-за непрекращающейся перестрелки. Но зато он был абсолютно уверен, что попал в цель.

Шапка улетела за спину горца, сам же он уронил голову на камень, за которым залег, и остался недвижим. Минус один. Без вариантов. Даже если ранен, то однозначно не боец. Прилетело там знатно. Шаман передернул рычаг. Затвор сыто и едва различимо клацнул.

Ага. Ближний горец что-то заподозрил и обернулся в направлении Шамана и Волка, нервно шаря берданкой по кустам. Сомнительно, чтобы он мог что-то услышать. Так не бывает. Игорь сам едва различал как хлопок выстрела, так и работу затвора. Получается, заметил гибель товарища, а скорее все же родственника, и сделал правильный вывод. Вот только рассмотреть ничего не может.

Шаман перевел прицел на него. Хлоп-п! Парень, а горцу было едва за двадцать, изогнулся дугой, засучил ногами и завыл на одной протяжной ноте. И столько в этом вое было боли и тоски, что Бородин не выдержал и пошел на поводу у чувств. Вместо того чтобы подстрелить соседа мальчишки, он, резко передернув затвор, вогнал в раненого еще одну пулю, окончательно его упокоив.

Напарник убитого все же засек стрелка и, откатившись от края обрыва, наскоро прицелился и выстрелил из винчестера. Шаман все еще надеялся решить вопрос по-тихому, а потому успел бросить Волку короткое «нет». Одновременно с этим он послал пулю в горца.

Однако тот вовсе не собирался изображать из себя мишень и перекатом ушел в сторону. Пуля громко щелкнула о камень, взбив облачко каменной крошки и пыли. Уходя за укрытие, горец выкрикнул предупреждение о противнике сзади. Передернул рычаг своего винчестера и вновь выстрелил в Шамана. Пуля с тупым стуком ударила в ствол дерева чуть выше головы.

Следующая пуля Бородина также ушла в белый свет, как в копейку. Зато прилетел привет с той стороны. Двое горцев, находившихся на противоположном берегу, несмотря на лохматку, все же засекли стрелка.

Скорее всего, при быстрой стрельбе Шаман выдал себя излишне резким движением. Есть у рычажного карабина существенный недостаток. Он совершенно не годится для перезарядки в положении лежа. И требует слишком уж большой амплитуды движения.

Одиночный выстрел автомата, находящегося не за каменным срезом, а рядом, прозвучал настолько неожиданно и резко, что Игорь даже вздрогнул. Волк вогнал пулю точно в тело верткого горца. Тот коротко вскрикнул и выронил винчестер, который с дробным стуком упал вниз.

Игорь взял на прицел противника на противоположном берегу и вновь выстрелил. Получилось слишком поспешно. Можно сказать, навскидку. Но весьма удачно. Горец не успел укрыться за камнем, схватился за плечо и, оглашая окрестности болезненным воплем, скрылся из виду.

И тут же послышались торопливые шаги справа. Вот когда Игорь пожалел о том, что отказался от идеи обзавестись гранатами с дымным порохом. Да, слабые, да, от них больше дыма, чем осколков, а о фугасности и говорить нечего. Но вот сейчас, для встречи пока еще невидимого противника, им не помешали бы даже такие эрзац-гранаты. Единственное, что им оставалось, – это замереть.

Первый горец появился буквально в полутора десятках шагов, одновременно с выстрелом слева и тупо ударившей в ствол дерева пулей. Противник, оставшийся на том берегу, не собирался отсиживаться. Крупная пуля выбила из коры труху, сыпанувшую в глаза Игорю. Ну и напугала, чего уж там. Поэтому его выстрел ушел в молоко.

И тут же часто простучал АН Волка. Резкий вскрик, и горец пропал. Из-за кустов донеслись яростные крики еще нескольких человек. В ответ Волк вслепую отстучал чуть не весь магазин, посылая пули веером. Ни о каком прицеле не могло быть и речи. Он просто поливал пулями пространство перед собой. А и то, видимость не дальше своего носа. Вот так выскочат, и ничего не успеешь предпринять.