Александра захохотала и облилась кофе.

– Вот дура, – сквозь смех сказала она Ладе. – Приеду, конечно. В прошлом году Клавка еще маленькая была, куда ее, к черту, тащить!

Клавкой она звала дочь.

– Ты сегодня уедешь или останешься ночевать? – спросила Маша, вытирая лужицу кофе, содеянную Александрой.

– Нет, поеду, – сказала Лада, сразу став озабоченной. – Рада бы остаться, но у Васятки завтра встреча какая-то важная. Я ему нужна для поддержания морального духа.

– В кроватке? – спросила Маша.

– А хоть бы и в кроватке, – беспечно ответила Лада. – Люблю Михайлова в кроватке! И на полу тоже…

И они опять засмеялись.

– Значит, ты ехала четыре часа, чтобы вечером пилить обратно? – недоверчиво спросила европеизированная Александра. – Из-за меня?

– Из-за тебя, душечка, – радостно согласилась Лада. – Из-за тебя, милая. А за такие новости, что ты привезла, я бы двадцать часов за рулем отсидела…

– Дорога плохая, снег идет… Осталась бы, – настаивала Маша. – Ванька обещал пораньше приехать, мы бы выпили. Сашку уложили бы и посидели. Тем более ты ее и не видела совсем…

– Хрен с ней, с дорогой, – возразила Лада, обгрызая мороженое с пластмассовой палочки. – У меня машина – зверь.

Теперь она водила широкий, как океанский лайнер, «Лендровер» и очень им гордилась.

«Лендровер», как и дом на Волге, был как бы символом новой жизни – спокойной, семейной, «детной». Для такой жизни нужна была большая, устойчивая и проходимая машина. У Михайлова тоже был джип, на который он обменял свой представительский «Фольксваген» – и по тем же соображениям.

– Ты мне лучше скажи, Потапова, что ты теперь с собственным телевизионным каналом будешь делать? – Лада деловито облизала последние капли мороженого и в поисках сигарет похлопала себя по карманам стильного джинсового комбинезона. Маша поставила ей тяжелую хрустальную пепельницу и включила кондиционер. С появлением маленькой Сашки они с Иваном старались меньше курить в доме, и если уж курили, то под вытяжкой.

– Куда ты его засунешь? Эх, нам бы его пяток лет назад!.. – вздохнула Лада, мечтательно затягиваясь. – Мы бы с Саней делали классное телевидение, а Маня считала деньги. Она это умеет.

– Ага, – с иронией сказала Маша, – и не было бы ни мужей, ни детей, ни собак, ни дома, ни яхты – одна сплошная работа.

Они помолчали.

– Когда Филипп провожал меня, у него было такое лицо, будто я уезжаю навсегда, – задумчиво проговорила Александра. – Он сделал все это для меня и из-за меня, а я даже не поблагодарила его.

– Больная! – фыркнула Лада.

– Нет, – раздумчиво произнесла Александра. – Нет. Просто дня два-три назад я вдруг поняла, что мне нет никакого дела ни до Вики, ни до моего бывшего благоверного. А Филипп думал, что есть. Черт возьми, он был совершенно уверен, что та история до сих пор не дает мне покоя. Хотя я и сама так считала. До самого последнего времени…

– А канал? – осторожно спросила Маша. – Ты же всегда мечтала о телевидении. У тебя не сложилось несколько лет назад, и Филипп дал тебе второй шанс. Да еще какой! Я совершенно уверена, твой муж считает, что ты не смогла себя реализовать. Он, дети, чужая страна, его деньги не дали тебе возможности делать то, что ты хочешь.

– А что она хочет? – спросила Лада. – Кто-нибудь знает?

Александра повернулась спиной к окну, в которое все это время смотрела. За окном шел снег, засыпая дорожки, вымощенные, как в сказке, желтым кирпичом, и Ладин «Лендровер».

– Я знаю, чего я хочу, что мне больше всего нужно, – сказала Александра.

– Что же? – спросила Маша.

– Мне нужен мой муж, наши дети и еще жизнь, которой я буду жить с ними до самой смерти, хотя это и звучит несколько высокопарно, и Вешнепольский, – улыбнулась Александра, – назвал бы это пафосом, с которым нужно бороться. Я не хочу никакой мести, не нужна она мне…

– Глупость какая, – возразила Лада. – Что еще за христианское всепрощение? Тебе дали в руки оружие, ну и пали по гадам, пока патроны не кончатся!

– Пока я буду палить, Филиппу надоест меня ждать. И Клавке с Патриком тоже, – сердито отозвалась Александра. – Хочешь, я тебе его подарю, этот канал, вместе с Викой и Андреем?

– Эх, хорошо бы! – вздохнула Лада. – Я бы навела там шороху. Но у меня Васятка, близнецы, Кострома, домик и местная телевещательная станция «Волжанин». Управляйся сама со своим каналом, подруга. У меня времени нет.

– Ну и у меня нет, – твердо сказала Александра. – И я знаю только одного человека, у которого есть время, талант и уйма организаторских способностей. А, девчонки? Уговорим?

– А может, и уговаривать не придется, – задумчиво проговорила Маша.

– Если надо уговаривать, я в Москве останусь, – решительно заявила Лада. – Михайлов одну ночь без меня переспит. Это ты здорово придумала, Санька! Все-таки ты из нас самая умная. Какого мужика тогда отхватила!.. А мы тебя еще ругали…

До сих пор еще ничего не было известно, и собравшиеся в зале заседаний леди и джентльмены от телевидения нервничали, прикрывая это бесконечными разговорами об одном и том же.

О генеральном директоре нового, исключительно многообещающего и созданного как раз под выборы канала ходили самые разнообразные слухи. Иногда нелепые. Говорили, например, о какой-то француженке русского происхождения, купившей контрольный пакет акций, о ком-то с НТВ, о том, что новый канал – один из засекреченных проектов «Медиа-Моста», а также что за всем этим стоит Лужков и его окружение.

Руководство канала еще не было сформировано, но, по слухам, знаменитый Андрей Победоносцев по каким-то причинам в руководство не вошел, а собирался работать рядовым сотрудником. Глупо, конечно, но потом, как гром среди ясного неба, грянуло его увольнение с Первого канала, и страсти еще более накалились.

Новый канал получил совершенно исключительное и невиданное финансирование, и вон те три иностранца – видите, сидят? – по виду американцы, вроде бы представители инвестора, они будут следить, чтобы деньги расходовались по назначению.

Никто ничего не понимал, но приобщиться к выгодному дельцу желало очень много разных людей, как профессионалов, надеявшихся на небывалые карьерные взлеты, так и обыкновенных жуликов, жаждущих припасть к только что выставленному корыту.

И все-таки кто же, кто тот счастливец, который займет самое высокое кресло и будет непосредственно заниматься «раздачей слонов»? Посмотрите на Терехину. На ней в последнее время лица нет, одни гримасы остались… И «Новости» она не ведет… Может, она? Тогда прости-прощай все надежды… Работать с ней невозможно, да она и не даст никому работать…

Ближе к двенадцати все стали рассаживаться за овальным столом орехового дерева, старательно обходя «председательское» место.