Я не знаю, что на это ответить.

– Я спала.

Я высвобождаюсь из его объятий, подхожу к кровати и опускаюсь на край. Трудно смотреть на него, когда он так пристально вглядывается в мое лицо, пытаясь встретиться со мной глазами. Так что я принимаюсь теребить одеяло.

Такер, кажется, и сам не знает, что сказать. Поэтому обводит взглядом мою комнату.

– Я никогда не бывал тут раньше, – говорит он. – А здесь миленько. И эта комната очень тебе подходит. – Он прочищает горло. – Венди внизу. Мы привезли вам пирог с шоколадным кремом, который испекла мама. А еще запеченную курицу и какую-то зелень.

– Спасибо, – благодарю я.

– Это вкусный пирог. Хочешь, я позову Венди?

– Нет. – Я осмеливаюсь поднять глаза. – Не мог бы ты просто… ненадолго обнять меня?

Такер вздыхает с некоторым облегчением. Наконец-то он может что-то для меня сделать. Он ложится на кровать позади меня и, как только я вытягиваюсь рядом, кладет руку мне на бедро.

Но я ничего не чувствую. В голове пустота. Я просто дышу.

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Такер гладит мои волосы. И в этом жесте есть что-то нежное. Он словно говорит: «Я люблю тебя». «Я тоже люблю тебя», – мысленно отвечаю ему, но он этого не услышит.

Да я сейчас и не чувствую любви. Я не сомневаюсь в ней, но не ощущаю ее. Я слишком оцепенела. А еще меня не покидает мысль, что я не заслуживаю его любви. И то, что произошло между мной и Кристианом на кладбище, висит надо мной темным облаком.

Проходит три дня. Этого мне тоже никто не рассказывал. Я всегда думала, что за смертью сразу следуют похороны, и тело зарывают в могиле. Но оказалось, что между этими двумя большими событиями проходит миллион мелких, о которых никто никогда не упоминает. Написание некролога. Выбор цветов. Выбор наряда для мамы, в котором ей предстоит лежать в гробу. Какую одежду надеть самой, хотя это не такая уж и проблема: черное платье, мамины черные балетки, ее серебряный браслет. Я даже говорю Джеффри, какой выбрать галстук – серебристый в полоску, – но он в ответ холодно смотрит на меня, а затем заявляет, что наденет черный.

Я не знаю, что это означает. Вдруг это как моя фиолетовая куртка в день пожара? Может ли цвет галстука повлиять на равновесие Вселенной?

В первый день Такер решает прогулять школу и остаться со мной. Но все это время он проводит сидя на стуле, пока я сижу рядом и смотрю в пустоту. Время от времени он пытается заговорить со мной и иногда спрашивает, не нужно ли мне чего-нибудь, и я почти всегда отвечаю: «Нет». Но поздним вечером не выдерживаю и прошу его:

– Ты можешь пойти домой? Не обижайся, но я хочу побыть одна.

И это правда. Я хочу остаться в одиночестве. Но в то же время не хочу находиться рядом с Такером, потому что между нами все еще стоят секреты, которые я от него скрываю. Важные секреты. И мне не хочется думать о них сейчас.

– Да, конечно, без проблем, – отвечает Такер, но я понимаю, что он обиделся.

Боль так явно читается на его лице, что можно даже не прибегать к эмпатии.

И каждый день я чувствую Кристиана рядом. Он не пытается заговорить со мной. Не давит. Не требует ответов. Он просто рядом. Он позволяет мне побыть одной, но если мне захочется поговорить, то примчится через секунду.

Думаю, не стоит удивляться, что он меня понимает, хотя его мама умерла, когда Кристиан был еще ребенком. Интересно, любой потерявший мать так хорошо осознавал бы мое состояние, или все дело в самом Кристиане, и он понимает меня на каком-то глубинном уровне?

На третий день Такер не выдерживает и срывается, но не от злости, а от невозможности мне помочь. От того, что я сама не позволяю ему это. Он врывается в мою комнату, когда я просто лежу на кровати, не в силах даже уснуть.

– Я хочу быть здесь ради тебя, – не здороваясь, выпаливает он. – Вот и все.

Я бросаю взгляд в окно, но не вижу и намека на Кристиана.

– Хорошо.

– Но ты мне этого не позволяешь. Ты закрылась от меня, Клара. Отталкиваешь меня. И даже не говоришь, что чувствуешь.

– Я ничего не чувствую, – отвечаю я. – И не пытаюсь тебя оттолкнуть.

Вот только это неправда. И Такер это понимает.

– Ты отгораживаешься от меня уже несколько месяцев. И ничего не рассказываешь. Даже о том падшем ангеле. Я устал ждать, когда ты поведаешь мне, что случилось с тем парнем. А ты, похоже, даже не собираешься этого делать. Видимо, считаешь, что я с этим не справлюсь.

– Такер.

– Почему-то меня в последнее время не покидает чувство, будто ты просто тянешь со мной время. Будто ты собираешься расстаться со мной.

– Если ты не заметил, у меня умерла мама, – садясь на кровати, огрызаюсь я. – И все мои мысли сейчас об этом.

Он качает головой.

– Что ты утаиваешь от меня? Почему думаешь, что я не справлюсь? Разве я не смог принять все, что ты когда-либо обрушивала на меня?

– Хорошо, только не жалуйся.

Я понимаю, что его слова должны рассердить меня, но это не так. Я устала. Устала все скрывать, устала пытаться оправдать ожидания людей, устала быть той девочкой, вокруг которой все ходят на цыпочках из-за смерти ее матери. И в какой-то степени я даже чувствую облегчение оттого, что Такер со мной так говорит. По крайней мере, он перестал носиться со мной, как с яйцом.

Такер ждет, когда я начну.

– Что ты хочешь узнать?

– Все, – просто отвечает он.

– Хорошо. Тогда давай по порядку. Какое-то время я считала, что ты умрешь. Мне приходили видения о кладбище Аспен-Хилл, о похоронах, на которых собралось много людей. Но тебя среди них не было. Поэтому я и решила, что это твои похороны. Я не хотела говорить тебе об этом, потому что не была до конца уверена и не знала, как ты к этому отнесешься. И в итоге все оказалось иначе, поэтому я рада, что ничего тебе не сказала.

– Но зато рассказала Кристиану, – говорит он.

– Да. Кристиан умеет читать мои мысли, так он и узнал.

– Понятно, – отвечает Такер, но ему явно не нравится, что Кристиан способен проникать в мой разум.

– А я умею читать чувства людей. Иногда еще образы или пару мыслей, но в основном чувства. – Мне становится легче от этого признания. Я даже начинаю что-то чувствовать. – Но это еще не все.

Он удивленно моргает.

– Хорошо, жду.

Забавно, что он так выразился. Потому что слова со скоростью света вылетают из моего рта и несутся к его сердцу, чтобы выжечь там дыру. Я не знаю, зачем делаю это, но не сомневаюсь, что не хочу больше лгать ему. Это против моей природы.

– Мое предназначение еще не выполнено. Я не знаю, в чем оно будет заключаться, но, думаю, это как-то связано с Кристианом. Словно мы две стороны одной медали. Я не… люблю его так, как люблю тебя, но мы с ним неразрывно связаны. Мы делаем друг друга сильнее.