— Джейкоб, нельзя останавливаться. Крепитесь. У меня есть хинин — дома, в медицинском сундучке. Мы обязательно найдем способ отсюда выбраться. Только не падайте духом и не останавливайтесь.

— Не могу. — Поул засмеялся. — А жаль. Похоже, для меня уже готовы военные похороны. Слышите? Вот и флейты с барабанами затянули свое. Я слышу их, слышу, здесь, в голове. Дайте мне лечь и спокойно отдохнуть. Признаюсь, не мечтал покидать этот мир под звуки военного оркестра, пусть даже призрачного.

— Тс-с, Джейкоб. Берегите силы. Вот, обопритесь на меня. — Дарвин закинул руку Поула себе на плечо, обхватил его за талию и медленно побрел дальше. На сердце у доктора скребли кошки. Джейкобу нужна медицинская помощь — и очень скоро, иначе за лихорадкой последует смерть.

Однако через двадцать минут Дарвин резко остановился, ошеломленно разинув рот и вытаращившись в темноту. Он тоже начал слышать — далекие, тихие и какие-то неземные трели флейты, перемежаемые глухим рокотом барабанов. Дарвин повертел головой, пытаясь определить направление звука, но гулявшее по пещерам эхо делало эту задачу невозможной.

— Джейкоб, как вам кажется, где играют?

Ответ прозвучал слабо и неразборчиво. Поул весь горел и уже не воспринимал окружающую действительность. Оставалось только брести вперед, нащупывая дорогу вдоль сырых склизких стен, кое-где подпертых деревянными балками. Мало-помалу музыка становилась все громче — примитивный дикарский ритм, резкие звуки свирели под аккомпанемент энергичного барабанного боя. Через некоторое время на стенах туннеля запрыгали тусклые красноватые отблески. Бережно опустив впавшего в забытье Поула на каменный пол, доктор бесшумной походкой направился к источнику света.

Пробитый в скалах туннель, по которому он шел, внезапно вывел в естественную пещеру, пустоту в толще скал. В ширину пещера достигала футов двадцать, а вот определить ее высоту было невозможно — каменный купол, постепенно сужаясь, уходил вверх, насколько хватал глаз. На противоположной стороне пещеры, на высоте около двадцати футов, вдоль стены тянулся плоский широкий уступ.

Выйдя из туннеля, Дарвин поглядел наверх. На выступе, озаряя пещеру оранжево-алым светом, горели два костра, топливом для которых служили куски дерева и торфа. Столбы дыма поднимались почти вертикально, заставляя предположить, что далеко вверху расщелина все же выходит на поверхность и служит дымоотводом. Чуть дальше от края, за прыгающими языками пламени, двигалась в такт варварской музыке вереница темных фигур.

Гротескные силуэты изгибались в размеренной, диковинной пляске. Зрелище это завораживало, ввергало в гипнотический транс. Человек, менее твердо стоящий на позициях рационализма, увидел бы здесь демонов преисподней, справляющих дьявольский шабаш. Однако Дарвин взирал на происходящее трезвым аналитическим взглядом. Ему не терпелось детальней изучить анатомию, столь странно разнящуюся с привычными человеческими пропорциями.

Танцоры были не более четырех футов роста — коротконогие, косматые, с длинными руками и туловищами и совершенно нагие, если не считать набедренных повязок и головных уборов. Однако движения их, отчетливо различимые сквозь пелену дыма, поражали изяществом и слаженностью. Музыканты, что сидели кружком позади костров, все играли, и безмолвная пляска продолжалась.

Эразм Дарвин зачарованно наблюдал за ней, пока мысль о необходимости спешить не вернула его к действительности. Ситуация и впрямь критическая. Поулу срочно требуется тепло и уход. Быть может, эти танцоры свирепы и очень опасны, возможно, они даже людоеды. Но, кем бы они ни были, у них есть огонь, а почти наверняка найдутся еще теплая еда, питье и место, где можно отдохнуть. Выбора нет — к тому же доктора подстегивало зарытое глубоко в душе древнее, непреодолимое любопытство.

Дарвин решительно двинулся вперед. Немного не доходя до основания уступа, он остановился, широко расставив ноги, запрокинул голову и громко окликнул танцующих.

— Скверная история, Анна. Мы не нашли и следа. — Ричард Текстон, измотанный до предела, устало опустился на каменную скамью в палисаднике. — Похоже, они поднялись выше, прямо в Венец. И пока он не развеется, мы ничем не можем им помочь.

Анна Текстон, тревожно нахмурившись, поглядела на мужа. Лицо ее было бледно, под глазами пролегли черные круги.

— Любовь моя, ты сделал все, что мог. Если они заблудились, им хватит здравого смысла сидеть на месте, пока Венец не сползет с вершины. Где вы нашли фонарь — на том месте, где я видела его ночью?

— Ровнехонько. Вот там. — Текстон указал на склон Кросс-Фелл. — Вся беда в том, что именно там-то и начинается Венец. Мы ничего толком не рассмотрели. По-моему, туман еще гуще, чем был ночью.

Он с трудом поднялся и, еле волоча ноги, по побрел по мощеному двору к дому.

— Зверски вымотался. Приму горячую ванну, несколько часов посплю, и, если к вечеру разъяснится, мы снова пойдем наверх. Черт побери эту погоду! — Текстон потер плечо. — Разъедает кости, как вода мел.

Анна проводила мужа долгим взглядом и наклонилась подобрать пакеты с провизией и лекарствами, которые Ричард от усталости просто-напросто кинул, где стоял. Когда молодая женщина выпрямилась, рядом маячила хлипкая фигурка.

— Что такое, Джимми?

Маленький уродец, безмолвный, как всегда, привалился к стене дома, слушая их разговор. По своему обыкновению, он был одет совсем легко, но словно бы не замечал ни холода, ни моросящего дождика.

В ответ на вопрос Анны он поглядел на нее с немым, но очень настойчивым призывом в глазах и потянул за рукав, указывая на склон.

— Ты слышал, что мне говорил мистер Текстон? Джимми кивнул и еще требовательнее потянул ее за руку, а потом надул щеки. Анна невольно рассмеялась. Парнишке удалось весьма правдоподобно изобразить Эразма Дарвина.

— Ты хочешь сказать, что знаешь, где доктор Дарвин?

Мальчик с жаром кивнул, постучал себя по груди и снова показал на Кросс-Фелл. Анна нерешительно покосилась на дом. После долгого восхождения и четырехчасовых отчаянных поисков Ричард в полном изнеможении. Не стоит тревожить его покой — все равно бесполезно.

— Сейчас, только забегу в дом и напишу записку мистеру Текстону, — сказала она. — Вот возьми, здесь еда и лекарства. Они могут нам понадобиться. — Анна протянула свертки Джимми. — Я принесу из дома теплую одежду для нас обоих. А что с полковником Поулом?

Мальчуган улыбнулся и вытянулся во весь свой небольшой рост — три фута, девять дюймов. Анна расхохоталась. Ни сложением, ни ростом Джимми не напоминал сухопарого полковника, но манера чопорно держать голову и легкая дрожь в руках не могла принадлежать никому иному, как Поулу.

— Погоди пять минут, — попросила Анна. — Поведешь меня туда. Надеюсь, ты прав, и надеюсь, мы успеем вовремя.

Услышав оклик Дарвина, танцоры замерли. Через секунду стихли и флейты с барабанами. На несколько мгновений напряженной тишины уступ точно превратился в застывшую живую картину, выбитый на стене пещеры барельеф с изображением адской пляски. А потом все рассыпалось в диком смятении. Танцоры бросились кто куда — большинство прочь от костров, в укрытие спасительной темноты. Лишь немногие смельчаки осторожно подползли к краю, разглядывая фигуру внизу.