назад, он снова ворвался в кабинет с чрезвычайно возбужденным видом и тут же воскликнул:

– Я знаю! Мы знаем! Мы установили личность!

– Чью личность? – спросил Моторный.

– Личность человека, найденного в посадках! Я так этим увлекся, что почти забыл про вашу просьбу насчет поездки Переверзева в Самару. Вы ведь просили это узнать в течение часа. А я закрутился. Все мое внимание ушло на переговоры относительно тела, и я только сейчас вспомнил о втором поручении. Так вот, спешу доложить. Денис Переверзев ездил в Самару этим летом!

Лейтенант произнес эту фразу довольно торжественно и был очень удивлен, когда ответом ему был дружный смех обоих сыщиков.

Он растерялся, оглядел своих старших коллег и спросил:

– Почему вы смеетесь? Что я такого сказал?

– Успокойся, лейтенант, ты не сказал ничего смешного, – отвечал Гуров. – Дело не в том, что ты произнес, а в том, как. С такой торжественностью!..

– Мы уже знаем, что Переверзев был в Самаре, – проговорил Моторный. – Он сам нам об этом сказал на допросе. Ты лучше насчет тела расскажи. Кто это такой, как удалось установить его личность?

– Сейчас все объясню, – отвечал лейтенант. – Когда я начал переговоры с самарскими коллегами, я передал им на всякий случай и фотографию трупа. Ни на что особо не рассчитывал, но думал, вдруг он есть в их базе данных. Оказалось, что угадал. В Самаре этого человека хорошо знают. Его зовут Евгений Шилов. Он уже трижды был судим. Первый раз просто за драку, а потом за ним числится грабеж и разбойное нападение. Ему тридцать четыре года, восемь лет из них этот тип провел за решеткой.

– Вот оно как! – заявил Моторный. – Значит, этот парень настоящий бандит. Интересно, кто же был второй.

– Я думаю, второй человек, уехавший из леса на «девятке», тоже из Самары, – сказал Гуров. – Вот что, лейтенант. Тебе надо будет прямо сейчас… хотя нет, черт, уже поздно.

Да, часы действительно показывали уже половину одиннадцатого.

– Значит, завтра утром тебе надо будет снова звонить в Самару, – продолжал сыщик. – Пусть там проверят всех родственников Шилова, его друзей, подельников, в общем, всех людей, так или иначе с ним связанных. Их надо допросить и выяснить несколько вещей. Во-первых, когда именно Шилов уехал из Самары в Костюково. Во-вторых, почему он это сделал, то есть кто его позвал и на каких условиях. В-третьих, с кем.

– Такие вещи довольно сложно узнать по телефону, – сказал майор, покачав головой. – Надо, чтобы кто-то целиком занялся этой проблемой, копал и копал.

– Что ж, пожалуй, тут я с тобой соглашусь, – произнес Гуров. – В таком случае, лейтенант, как ты относишься к тому, чтобы прямо сейчас выехать в соседнюю область, чтобы завтра с утра заняться там поисками?

– Да нормально я к этому отношусь, – отвечал Куликов. – Если таково будет ваше распоряжение, то я сейчас позвоню жене, предупрежу ее да и выеду.

– Ты еще не забудь в Самару позвонить, тому человеку, с которым вел переговоры относительно Шилова, скажи, чтобы тебя там ждали, – напомнил Лев Иванович лейтенанту, тут же повернулся к Моторному и продолжил: – А ты, майор, завтра с утра зайди в канцелярию и выпиши лейтенанту командировку, чтобы ему потом расходы оплатили. А то у него на один бензин не меньше тысячи уйдет. Ну, лейтенант, вперед. Ждем тебя завтра, нет, скорее послезавтра с фамилией и фотографией второго участника преступления.

Куликов вышел, сыщики остались одни.

– Что-то еще сегодня будем предпринимать? – осторожно спросил Моторный.

Он, честно сказать, не привык к круглосуточному режиму работы и предпочел бы теперь отправиться домой. Но за двое суток сотрудничества с Гуровым майор понял, что его московский коллега во время расследования забывает обо всех ограничениях и готов превратить ночь в день.

Лев Иванович еще раз взглянул на часы и ответил:

– Нет, ничего серьезного затевать уже не будем. Единственное, что надо сегодня сделать, это установить за нашим замечательным строителем и владельцем отелей Денисом Анатольевичем Переверзевым постоянную слежку. Давай, майор, распорядись. Хорошо было бы также поставить его телефоны на прослушку, но для этого нужна санкция суда. А туда нам пока обращаться рано, улик у нас кот наплакал. Между тем наш фигурант – человек у вас в Костюкове важный и очень богатый. Так что местный суд нам разрешения на прослушку его телефонов не даст, пока мы не представим серьезных доказательств.

Моторный позвонил в отдел, ведавший наружным наблюдением, сообщил имя и адрес фигуранта, договорился, что присмотр за ним будет установлен уже с утра.

– А мы теперь в каком направлении будем работать? – спросил он Гурова. – Ведь не станем же просто сидеть и ждать, что нам Куликов из Самары привезет!

– Нет, ждать мы, конечно, не будем, – отвечал Гуров. – Целиком полагаться на результаты наружки тоже не стоит. Нам надо продолжать опрашивать знакомых Переверзева, всех, кто с ним работает, чтобы детально выяснить, что он делал в последнюю неделю. Не может быть такого, чтобы никто не видел и не знал, как этот бизнесмен занимался организацией убийства жены.

– А вы твердо убеждены в том, что убийство Елены организовал ее муж? – спросил майор.

– Да, теперь я в этом твердо убежден, – отвечал Гуров. – Картина преступления постепенно проясняется. Надо только установить очевидцев тех или иных событий и допросить их. Но знаешь, майор, у меня к тебе возник один вопрос. Скажи, если бы я не вмешался и не доказал, что Иван Кострикин в этом убийстве не виноват, то как дальше развивались бы события?

– Наверное, Кострикин предстал бы перед судом, – нехотя признал майор.

– И тот признал бы его виновным?

– Тут мне трудно сказать. Неизвестно, как повели бы дело адвокат и прокурор, какова была бы позиция суда. Он мог бы признать Кострикина виновным или переквалифицировать дело в убийство в состоянии аффекта, а то и в причинение смерти по неосторожности. В последнем случае ему был бы зачтен срок, фактически проведенный в СИЗО, и Кострикин вышел бы на свободу.

– Но ведь такой приговор, с позиций сведений, которые мы теперь уже добыли, был бы неправосудным, верно?

– Да, настоящий преступник ушел бы от наказания, – был вынужден согласиться Моторный. – Но я не пойму, к чему вы клоните, Лев Иванович. Хотите нас еще раз ткнуть носом в наши ошибки? Показать, какую глупость мы все делали?

– Нет, у меня другая цель, – отвечал Гуров. – Я вот что хочу сказать. При таком подходе убийство осталось бы фактически нераскрытым. Я ставлю вот какой вопрос. Не было ли у вас в области за последний год других нераскрытых убийств?