– Позвольте… позвольте-ка…

И рассказывали, что будто бы десять лет назад… виноват… одиннадцать, они видели, как вечером он шел по Малой Бронной улице в Москве, причем под мышкой у него была гитара, завернутая в черный коленкор»[646].

Так кто же он?

Семен Васильевич Петлюра был сыном ломового извозчика из Полтавы. Родился в 1879 году, значит, ровесник Сталина. Хотя Петлюра во всех отношениях уступал ему, но в биографиях двух вождей много схожего.

Петлюра тоже поступил в семинарию, ведь она давала приличное и бесплатное образование. Как и Сталина, Петлюру из семинарии выгнали, после чего он вскоре стал профессиональным революционером.

Средние учебные заведения на Большой Украине должны были воспитывать из украинских хлопцев русских патриотов и лояльных подданных государя императора. Но иногда получалось наоборот. Приходил в духовную (как Семен Петлюра) или учительскую (как Александр Довженко) семинарию подросток. Там он первым делом узнавал, что его родной язык, на котором он еще в младенчестве слушал колыбельные песни, – это грубый простонародный диалект. Образованному человеку его лучше забыть, если он не хочет прослыть неучем или, хуже того, сепаратистом-мазепинцем. Уже одно это пробуждало в юноше национальную гордость, и он, хотя бы из чувства противоречия, начинал предпочитать шевченковского «Кобзаря» пушкинской «Полтаве», а гетмана Мазепу – Петру Великому.

По рукам семинаристов ходила запрещенная литература: привезенный контрабандой бесцензурный «Кобзарь» львовского издания, брошюры Драгоманова, «Лiтературно-науковий вiстник» из того же Львова. Это был случай, по всей видимости, типичный. Скажем, Довженко в Глухове точно так же читал из-под полы изданные во Львове украинские книги[647].

Но из семинарии Петлюру исключили не за чтение запрещенных книжек. Его подвела любовь к музыке. В семинарии Петлюра руководил музыкальным кружком и даже играл на скрипке[648]. И вот однажды в Полтаву приехал украинский композитор Николай (Микола) Лысенко. Его гастроли были очень успешными и несколько скандальными. На концерте музыканты (Лысенко дирижировал) после успеха кантаты «Бьют пороги» исполнили запрещенную тогда «Ще не вмерла Украина», чем вызвали овацию зала. Семинарист Петлюра от имени своих товарищей пригласил композитора посетить семинарию, но и не подумал согласовать этот визит с ректором. В разгар торжественной встречи явился ректор – протоиерей Иоанн Христофорович Пичета (по происхождению серб из Мостара, отец будущего известного слависта Владимира Пичеты). Он накричал на Лысенко, за гостя вступился Петлюра. Для семинариста дело кончилось, разумеется, отчислением.

Некоторое время Петлюра будет перебиваться репетиторством, но очень скоро начнет карьеру профессионального революционера, а на жизнь будет зарабатывать журналистикой. Он подписывался разными псевдонимами, но чаще всего просто несколько менял свое имя. Так из прозаического Семена он станет Симоном – это звучало почти по-французски и в то же время по-церковнославянски.

Внешности Петлюра был непримечательной. Как и Сталин, он был небольшого роста – 168 сантиметров (Сталин – 169 сантиметров). В Полтавской семинарии была роскошная библиотека, там Семен пристрастился к чтению и довольно быстро испортил себе зрение. Однако очков старался не носить – они делали его внешность совсем не мужественной. Поэтому Петлюра всю жизнь щурился, был подслеповат.

Любовных приключений сторонился. Кажется, у Петлюры за всю жизнь была только одна женщина – его жена Ольга Бельская. Дочь сельского учителя, «свидомая» украинка, она была самоотверженной женщиной, безусловно преданной мужу, разделяла его интересы. Ольга родила ему дочь Лесю.

Даже небольшая семья требовала денег, поэтому Петлюра, перебравшись в Москву, устроился работать бухгалтером в страховое общество «Россия», которое размещалось в известном всем здании на Лубянской площади. Одновременно редактировал ежемесячный литературно-научный и общественно-политический журнал «Украинская жизнь», выходивший в Москве на русском языке. Соредактором Петлюры был опытный журналист Александр Фомич Саликовский, который, впрочем, вскоре уехал на Дон.

Петлюра сам много писал, пробовал силы в политической публицистике и театральной (реже – литературной) критике. На мой взгляд, автором он был средним. К золотым перьям его явно не отнесешь. Резкий и остроумный в полемике, он был отчаянно скучен, когда брался писать хвалебные статьи об Иване Франко, Михаиле Коцюбинском, Марии Заньковецкой. А вот свои организаторские способности он показал очень скоро. «Украинская жизнь» объединила все лучшие силы украинской интеллигенции от Москвы до Львова. Авторами журнала были братья Грушевские (Михаил и Сергей, тоже известный историк), крайний националист и будущий теоретик «интегрального национализма» (идеологии бандеровцев) Дмитро Донцов, социал-демократ Винниченко, в то время находившийся на вершине своей писательской славы, монархист Вячеслав (Вацлав) Липинский, один из самых блестящих интеллектуалов в украинском национальном движении. Для «Украинской жизни» писали и неукраинские авторы, среди них – Анатолий Луначарский, Владимир Жаботинский, Максим Горький.

Журнал существовал на пожертвования украинских громад (общин), но украинские громады были бедны. Русифицированные богачи вроде Терещенко денег не давали, поэтому и жизнь редакции была очень скромной.

Из воспоминаний украинского писателя Василя Королива-Старого: «Мы карабкались очень высоко по лестнице и позвонили около темных дверей. Войдя в квартиру, прошли через темную, убого обставленную комнату, в которой я увидел маленькую кроватку или коляску, в которой пищал ребенок. Пройдя эту комнату, мы вошли в другую, слабо освещенную, где я увидел Петлюру и несколько ближайших сотрудников “Украинской жизни”. Они сидели вокруг небольшого, подпертого стеной столика, на котором стоял самовар, тарелка с нарезанной чайной колбасой и белый хлеб. Хозяин был очень бедно одетый, какой-то чересчур замученный, очень нуждающийся, с желтым, высохшим лицом»[649].

Среди авторов «Украинской жизни» был академик Евгений Федорович Корш. Человек необычайно широких научных интересов, выдающийся филолог-классик, востоковед и славист, он был и одним из первых русских ученых-украинистов. С Петлюрой они стали если не друзьями, то хорошими знакомыми. Коршу приписывается необычайно лестная характеристика, которую он будто бы дал Петлюре: «Украинцы сами не знают, кто перед ними. Они думают, что Петлюра – замечательный редактор, патриот, общественный деятель и тому подобное. Это все правда, но не вся правда. Он – из породы вождей, человек из того теста, что когда-то в старину основывали династии, а в наше демократическое время становятся национальными героями»[650]. Аутентичность этого высказывания под вопросом. Эти слова вдова академика пересказала Александру Саликовскому, а тот, в свою очередь, украинскому литературоведу Максиму Славинскому, который и включил их в свой очерк «Симон Петлюра». Очерк написан специально для сборника памяти Симона Петлюры, который издали только в 1930-м, в Праге.