— Я все похерил, Алина, если бы только знала, какая она была, моя девочка… Нежная, красивая, если бы ты видела ее, я ведь надышаться не мог… Скажи, — он схватил ее за руку, — ты знаешь, это правда, что от угарного газа можно просто уснуть?

— Зачем тебе? — прошептала Саломия.

— Я когда думаю, что она спала, мне становится легче. Она просто уснула, моя Мия, и ничего не почувствовала. А иногда я вижу, как она мечется, как ей страшно, — Елагин больно сжал руку Саломие, что она охнула, но он даже не заметил, по–прежнему упершись взглядом в стойку бара. — Я чувствую ее страх, и я знаю, что она звала меня, ждала, что я приду на помощь, но я не пришел…

…Саломия высвободила руку, а потом осторожно провела ладонью по чуть колючей щеке.

— Она спала, — сказала совсем тихо, едва сдерживая слезы.

— Что? — поднял Никита остекленевший взгляд.

— Она спала, Никита, — повторила, задыхаясь Саломия, — я знаю, угарный газ он… усыпляет.

— Правда? — Елагин поймал ее руку и прижался щекой. — Спасибо. Ты хорошая девчонка, Алина, хоть и пытаешься казаться стервой. Ты иди, я слегка перебрал, из меня сейчас неважный собеседник. Я попрошу парней, тебя проводят.

* * *

Саломия кружила по номеру, будто хищник по клетке, затем подошла к зеркалу и резко сдернула повязку. Разделась, зачем-то рассмотрела себя со всех сторон, а потом достала из косметички подаренный Никитой парфюм. Надела легкую тунику прямо на голое тело, замешкалась, но все же повязала повязку.

Замерла перед дверью их бывшего общего «свадебного» номера, вдохнула поглубже и решительно потянула на себя дверь. Никита спал на животе, раскинувшись на кровати, и Саломия остановилась, жадно рассматривая его рельефное обнаженное тело. Ровным счетом ничего не изменилось, ее все так же безумно влекло к нему, и она не собиралась упускать свой шанс.

Стараясь ступать бесшумно, опустила на окнах жалюзи, и комната погрузилась во мрак.

— Мия, — вдруг так отчетливо раздалось в тишине, что Саломия от неожиданности вздрогнула, — моя Мия…

Туника соскользнула на пол, туда же отправилась шелковая повязка. Саломия наклонилась, провела ладонью по гладкому плечу, и тут крепкие руки обхватили ее и потянули вниз.



Ему опять снилась его Саломия — здесь, на острове, она приходила к  нему каждую ночь. Снился залитый солнцем берег, Саломия стояла у самой воды и придерживала густые волосы, спадающие на спину. Никита любовался ее тоненькой хрупкой фигуркой, узкой талией, изящным изгибом локтя, которым она прикрывалась от солнца.

Саломия обернулась, и он уловил легкий аромат ее парфюма, витавший в воздухе и мгновенно обостривший все рецепторы. Никогда раньше ему не снились запахи, Никита задышал, втягивая аромат, вбирая его в себя, будто можно было надышаться впрок, про запас. Знакомый силуэт начал расплываться, Никита собрался с силами и позвал:

— Мия… Моя Мия!

Но она все равно исчезла, а вот аромат, напротив, стал еще ощутимей, внезапно его коснулась теплая ладонь и заскользила по плечу таким забытым жестом, что у него сдавило грудь. Никита развернулся, сомкнул ладони на тоненькой талии, дернул на себя, и его лица коснулись шелковистые пряди. Он запустил руку в этот шелковый водопад, притянул к себе и утопил в нем лицо. И едва не задохнулся.

Этот запах был записан у него в подкорке, запах кожи, волос, запах его любви. Елагин распахнул глаза и увидел едва различимый силуэт в непривычной темени комнаты.

— Саломия… — снова прошептал ошеломленно.

— Это я, Никита, я, — послышалось над ухом, а потом его губы накрыли теплые, нежные губы, которые он не спутал бы никогда в жизни. Он не знал, как такое может быть, но сейчас с ним была она, его Мия.

Никита выдохнул и опрокинул ее на спину. Саломия целовала его, по-настоящему целовала, он чувствовал под собой ее упругое тело, ее руки гладили спину, затылок, цеплялись за плечи, губы жадно искали его губы. Никита зарылся в ее волосы, вновь и вновь вдыхая подзабытый, но такой знакомый и родной запах своей любимой.

Он словно в омут с головой окунулся, целовал шею, волосы, а она ловила его губы, и он впивался в них, чтобы насытиться, утолить голод, терзающий его все эти годы. Она ласкала его так, как только она могла ласкать, и Никита задыхался от нахлынувших ощущений.

Его любимая снова с ним, не сон, не призрак, а живая и настоящая Мия, потерянная любовь, которая внезапно к нему вернулась. Он чувствовал ее каждой клеткой своего тела, его любовь выплескивалась через край, гнала по венам кровь в бешеном темпе и заставляла так же бешено биться сердце. А еще он слышал, как в этом же ритме прямо под ним бьется сердце его Саломии.

…Рвано задышал, переводя дух, с силой прикусил губы в поцелуе и простонал:

— Моя Мия…

А в ответ услышал хриплое:

— Это я, Никита, я…

Будто ему на голову бочку ледяной воды вылили. Никита схватился за лицо лежащей под ним девушки и провел пальцами по длинным рубцам с обеих сторон. И даже не попытался сдержаться.

— Твою ж мать… Алина? Что ты здесь делаешь?

Глупее вопроса невозможно было придумать даже нарочно. Елагин тут же закрыл рот, ясно, что делает, точнее, только что делала. Он перекатился на локте, сел в кровати и отвернулся, с силой сжав виски. Как ему вообще такое привиделось, как он мог спутать Сальму с Саломией? И вообще, какого лешего у него в номере так темно? Разве небо заволокло тучами?

За спиной заворочалась притихшая было Сальма, принялась шарить по полу в поисках одежды, а Никиту бросило в жар. Он отодвинулся  еще дальше и материл себя последними словами. Ну не придурок? Сальма надушилась тем самым ароматом, который он сам же ей и подарил, и пришла к нему в номер. Зачем пришла? А хер его знает, зачем пришла, видела же, какой он нарядный сидел в баре, еще и свою порцию ему подсовывала, как будто он слепой. Специально, что ли, накачивала, хотела проверить, есть смысл что-либо с ним подписывать?

А он тут устроил секс-забег под знаменем алкоголизма… Ну не твою ж мать? Никита яростно растер лоб, лицо, затем развернулся вполоборота.

— Алина, прости, я не должен был набрасываться на тебя.

Темный силуэт застыл, а затем послышался дрожащий голос:

— Ты решил, что я это она? Твоя жена?

— Я был слегка не в себе, я не хотел… — начал было Никита, но тут же прикусил язык.

«Разве не дебил? Если после этого она тебя не пошлет и согласится с тобой переспать даже ради ребенка, будет полной дурой!»

Снова потер лицо и сжал виски.

— Опять я говорю не то, Алина, ты видела, я не совсем трезвый, не стоило ко мне приходить. Подпишем контракт, как ты хотела, а потом сделаем все по-умному, наверное, нам следует обследоваться, сдать анализы… Или что там еще делают пары, которые собираются родить ребенка?