А когда заговорила, голос ее стал хриплым и прерывистым.

– Страх. Боль. Утрата. Это все в тебе, девочка. Ты видела кровь. А скоро увидишь свой старый дом. Ты ищешь того, кого нельзя искать. Потом ты будешь бежать… Бежать… От… Него… Боль… Безумие… И…

Провидица тяжело задышала.

И вдруг отдернула свою руку. Будто кожа Джесс ее обжигала.

Ее глаза резко распахнулись.

Они казались теперь черными – так широко расплылся зрачок.

– Ты… – прошептала она удивленно.

– Что? – подалась вперед Джесс.

– Уходи.

– Что?

– Уходи, – жестким голосом повторила хозяйка шатра.

– Но почему? – растерялась Джесс. – Ведь я заплатила и…

Ее перебили.

– Приведешь таких же, как и ты. Нам не нужны неприятности.

В черных влажных глазах Хельги искрились злость и досада.

И страх.

Она кинула на стол перед Джесс крупную купюру и сказала:

– Возьми и уходи.

Джесс чувствовала себя прокаженной, которую гонят отовсюду. Но она не хотела бежать.

Она устала бегать.

– Я всего лишь хотела узнать будущее, – с едва скрываемой яростью сказала она, поднимая взгляд с купюры на лицо предсказательницы.

– У тебя нет будущего! – нервно выкрикнула та. – У таких, как ты, есть лишь прошлое и настоящее!

Таких… как она?

Джесс словно током ударило.

– Кто я? – спросила пересохшими губами она.

Предсказательница, глядя на нее блестящими влажными глазами, жутко улыбнулась. И достала карту из колоды рубашкой к себе.

Не глядя на карту, но будто точно зная, что вытащила, гадалка швырнула ее Джесс.

Карта соскользнула со стола и упала у самых носков ее кед.

Джесс подняла ее.

От карты веяло холодом. И опасностью.

Карта была страшная – скалящийся скелет в доспехах смотрел на Джесс с безумной ухмылкой, сидя верхом на лошади.

Рисунок говорил о многом.

– Смерть, – прочитала шепотом Джесс. И отшвырнула карту обратно к предсказательнице. Та лишь усмехнулась.

– Что это значит?.. – прошептала она. – Что это?.. Вы в своем уме?

– Такие, как ты, несут хаос, смерть и разрушение, – зашептала горячо Хельга, то и дело беспокойно оглядываясь. – Такие, как ты, не люди, всего лишь тени.

– Я человек! – сжала зубы Джесс.

– Пока что человек. Ты тоже скоро станешь чудовищем.

«Чудовищем, чудовищем», – зашептало отовсюду. Свет фонарей померк под порывом ветра, пробравшегося в шатер.

Карты с грохотом упали на стол. Цепкие пальцы Хельги выхватили золотую пыль из мешочка, лежащего на столе. И бросили пыль в лицо Джесс.

Она зажмурилась – золотая пыль въедалась в ее лицо, как краска.

Последнее, что она запомнила, – карта с изображением обнаженных мужчины и женщины, над которыми всходило солнце.

…а когда Джесс открыла глаза, оказалось, что она стоит около огромного белого шатра. Мимо идут люди, спешащие внутрь.

И вот-вот начнется представление.

Две карты все еще стояли перед ее глазами, но никакой золотой пыльцы не было ни на лице, ни на одежде.

* * *

Доктор Синглтон спешил уйти подальше от людей – туда, где было меньше шума. Лицо его, только что веселое при Джессике, стало озабоченным.

Она смогла увидеть то, чего не должна была видеть. И это притом, что жило внутри нее.

Доктор Синглтон не понимал, как это сочеталось – две ее противоположности. Но отчего-то очень хотел помочь этой девушке. Не дать утонуть, смотря, как она барахтается в темной мутной воде. А протянуть руку помощи.

Джессика привлекала его внимание. С ней хотелось разговаривать. До нее хотелось дотронуться. Ею хотелось любоваться. Она даже снилась ему пару раз во снах весьма фривольного содержания, но даже там доктор Синглтон не позволял себе лишнего, разве только что от чувственного поцелуя не удержался.

Он вообще отлично контролировал себя, отследив эти неосознанные желания еще в первую их встречу. И дело тут было не в красоте, хотя, безусловно, Джессику Мэлоун можно было назвать привлекательной девушкой. Она обладала особым редким магнетизмом, сама того не осознавая. И именно поэтому стала музой серийного убийцы.

При условии, что тот вообще существовал.

Доктор Синглтон быстрым шагом спустился с холма, на котором расположился цирк, и оказался на пустой узкой аллее. Гирлянды на деревьях перемигивались друг с другом голубыми огнями. Всюду царила предрождественская атмосфера.

Остановившись у одной из лавочек, мужчина достал телефон и набрал чей-то номер.

– Арчи? Здравствуй. Я привел ее, – тихо сказал доктор Синглтон. – Посмотри на нее. Она кто-то из вас. Но… кто?

Собеседник что-то ответил.

– Встретимся после представления, – отозвался, выслушав его, мужчина. – Отлично выступить, Арчи.

Ровно тогда, когда доктор Синглтон бросил вызов, кто-то ударил его в спину.

Что-то острое вонзилось в плоть, рассекая одежду и кожу.

А потом еще раз и еще. И еще.

Боль была такая острая, что казалось, лучше умереть, чем терпеть ее.

Доктор Синглтон упал на сухую холодную землю. Светлое пальто тотчас пропиталось кровью. С его губ сорвались хрипы.

Боль росла, увеличивалась, множилась.

Последнее, что он видел, перед тем как боль, превратившись в алый шар, взорвалась внутри него, – человека в костюме снеговика – еще недавно он зазывал гостей в популярное кафе-мороженое.

А теперь убил человека.

– Не стоит лезть не в свои дела, док, – прошипел мужчина, скрывающийся за маской, вытирая окровавленное лезвие о пальто Синглтона. – Забирать чужое – моветон.

Снеговик спешным шагом пошел прочь. Изредка он приглушенно хихикал.

Докторишка не должен был ошиваться рядом с его крошкой Джесс.

Его персональной Джессикой Мэлоун.

Его маленькой шлюхой.

Надо найти ее. Девочке не стоит встречаться с ликами.

– Стоять! Лечь на землю! – раздался вдруг позади громкий мужской голос. – Стоять, твою мать, или я тебе башку прострелю!

Снеговик нервно оглянулся – около тела доктора Синглтона стоял крепко сбитый мужчина с пистолетом в руках.

Детектив Гиббз.

– Ляг на землю лицом вниз.

Снеговик помотал головой – не собирался сдаваться. Словно не слыша криков, он поспешил прочь – и со стороны это выглядело довольно комично.