Мальчишка Инузука только успел испуганно раскрыть глаза, прежде чем моя ладонь пробила его тело насквозь, выбивая потроха наружу, окрашивая свежий слой снега в привычно красный цвет.

Маленькая собака-ниндзя, которые часто сопровождают своих хозяев Инузука в бою, начала поворачиваться в мою сторону, но лёгкое гендзюцу увлекло её в другую сторону, пока я разбирался с остальными членами патруля Конохи.

Два мальчишки, которые чуть отстали от своего маленького лидера, были ещё в полёте, когда вакуумные пули пробили бронежилет первого, а второй отделался рваной раной на руке.

Не став добивать подранка, срываюсь дальше, вперёд, туда, где чувствуются более сильные огоньки чакры, от которых плещет жизненной энергией за версту.

За моей спиной остальной отряд вступил в бой с ещё парой боевых троек Листа, прикрывая мне спину и оставляя самых сложных противников.

Вокруг слышались крики и взрывы. В один момент братский могильник, где полегли сотни шиноби в предыдущем сражении, превратился в место битвы.

Взрывались печати, а техники плавили мокрый снег, поднимая в воздух клубы пара и перекрывая обзор. Столкновение разделилось на мелкие стычки и каждый находил себе противника по силам.

Мимо пролетело несколько сюрикенов, чуть не поцарапав мне плащ. Пригнувшись, подхватываю мёртвое тело и кидаю его в сторону метателя. За мгновение я успел рассмотреть молодую девушку из Суны, чьё лицо исказила предсмертная гримаса. Она застыла в немом крике, навсегда оставшись в этом грязном снегу.

«Прости».

Всего одна мысль и больше нет времени на сантименты. Спустя секунду со стороны метателя сюрикенов раздаётся взрыв, когда мертвец встретился с огненным шаром, пущенным мне вдогонку.

Прыжок на деревья сопровождался ударами кунаев по твёрдой промёрзшей коре. Словно тысячи дроздов решили попировать в одночасье, железки следовали за мной по пятам, оставляя кривой след моего пути.

Когти легко впиваются в древесную плоть, в отличие от дрянного железа, которым стали снабжать войска. Зацепившись за ветку над головой, за счёт инерции взлетаю вверх, вставая ногами на более-менее крепкую поверхность.

Печати складываются без команды головы, руки работают, словно давно отточенный и отлично смазанный механизм, пока ноги уводят в сторону от пущенных снарядов.

С двух сторон начинают наседать враги, щедро разбрасываясь техниками и кунаями, пытаясь хотя бы задеть меня. Несколько ниндзя в однотонных чёрных плащах и масках срываются прямо ко мне, прикрываемые товарищами. Я не вижу их лиц, но чувствую, как они напряжены и сосредоточены. В их эмоциях проскальзывает принятие, долг и тихая радость, ведь они оба уверены, что их усилия послужат моей смерти.

Природная энергия растекается по телу, наполняя каждую клеточку и, когда пальцы застывают в последней печати, я чувствую, как от головы по спине начинает отрастать шерсть, а из-под плаща тянется хвост. В клыкастой ухмылке я скалюсь на врагов и, поглубже втянув воздух, выпускаю технику на свободу.

Громкий, пробирающий до души, писк расходится по округе. Волна столь сильна, что видна глазами. Продираясь сквозь деревья и снег, она настигает многих моих врагов, особенно пару бойцов в масках. Члены отряда АНБУ падают на землю, спотыкаясь о ближайшую ветку. Их тела кулями валятся вниз, словно комки снега. Вертясь в полёте, они часто сталкиваются с ветками деревьев, собирая по дороге небольшую лавину.

Где-то за спиной послышались радостные кличи и напор взрывов и техник увеличился, чтобы прекратиться спустя пару секунд.

Стоя на широкой ветке, я смотрел, как тела шиноби с хрустом впечатались в землю. Их тела вывернулись под неестественными углами, а маленькие пятна крови начали расползаться вокруг голов.

Втянув воздух и прокашлявшись от боли в горле, я взглянул по сторонам, подмечая, как снег валится с деревьев, опрокинутый моей звуковой техникой. Будто в замедленной съёмке, он плыл вниз, раскидывая по пути мелкие снежинки — увеличивая снегопад и накрывая мёртвые тела новым слоем, пытаясь спрятать следы битвы.

Сделав шаг вперёд, я позволил гравитации просто утянуть меня, медленно падая рядом с белыми хранителями лесной тишины. Природная энергия ещё плескалась в моей крови, позволяя ускоренной реакции в подробностях рассмотреть красоту верхушки деревьев.

Я так не хотел спускаться вниз, в горы трупов и брошенного железа, туда, где копоть от огненных техник оставила свои следы, а кровь написала своим мерзким ярким цветом новую историю.

От моего приземления во все стороны всколыхнулся снег, словно живая испуганная волна, он отступил от моих ступней, открывая вид на сломанные тела листовиков.

Они лежали без движения, навсегда оставшись безликими, даже в своей смерти.

-Командир Тетсуо, почти все враги убиты, остался только один — он сдался.

Быстро отвечая на мои вопросы, заместитель протараторил ответ и после моего кивка он спокойным шагом повёл меня в сторону сжавшегося в комочек парня, лежащего на снегу в окружении моих людей.

Суновцы стояли гордо, они ничего не говорили, просто сверлили кровожадными взглядами забитого юнца. Давно прошли те времена, когда слова и угрозы имели эффект, а выпускаемые наружу ярость и страх могли помочь бойцам. Сейчас шиноби с обеих сторон просто резали друг друга, без пафосных криков и проклятий. Обычная рутина, нередко сдабриваемая новой горечью от смерти друзей.

Остановив поток чакры в ногах, я медленно приближался к парню в абсолютной тишине. Под подошвами чавкала грязь, смешиваясь с кровью, эхом отдаваясь в ушах листовика и заставляя его вздрагивать каждый раз.

По мере моего приближения парнишка настолько испугался нарастающих звуков, что перестал трястись от вида моих людей и поднял затравленный взгляд на меня.

Ужас растёкся по его лицу грязной кляксой. Трясущиеся руки стальной хваткой обхватывали голову, а ногти до крови впивались в кожу. Он расцарапал себе щёку к