говорит Аметист, убирая от меня свои руки, а затем быстро проходит мимо Солона в холл. Он смотрит ей вслед, затем закрывает за собой дверь и подходит ко мне, приподняв одну черную бровь, как будто спрашивая, что это было?

И пока он разглядывает меня, напряжение между нами растет с каждой минутой, я делаю то же самое. И, черт возьми, он хорошо выглядит. Сегодня он снова в смокинге, концы галстука-бабочки расстегнуты, волосы зачесаны назад, растительность на лице аккуратно подстрижена.

Мгновение мы смотрим друг на друга, воздух электризуется, затем он лезет в карман и достает мое ожерелье, бриллианты и рубины которого сверкают в лучах солнечного света.

— Где ты это взял? — спрашиваю я его.

Он неторопливо подходит ко мне, и я внезапно осознаю, какой он огромный, его присутствие мощное и повелевающее.

Мой.

Боже, я хочу, чтобы он был моим. Недостаточно быть его.

— Я был в твоем номере отеля, — говорит он, останавливаясь передо мной, но между нами все еще слишком большое расстояние. — Принес это вместе с другими вещами, которые тебе, возможно, понадобятся.

— Ты официально перевез меня сюда? — спрашиваю я.

Он приподнимает плечо, прожигая меня взглядом.

— Подумал, это не повредит.

— Спасибо, — тихо говорю я.

Затем он протягивает мне ожерелье.

Я качаю головой.

— Надень, пожалуйста.

Наблюдаю, как он сглатывает, его челюсть напрягается.

Затем он кивает, поджимая губы.

Заходит мне за спину.

Нежно проводит пальцами по моему плечу, собирая волосы, отбрасывая их в сторону, и я вздрагиваю от его прикосновения. Глубоко вдыхаю его запах, который смешивается с адреналином, он пытается успокоить свое сердце, но то лишь глухо бьется о ребра.

— Ты напуган, — говорю я ему, отчего он делает многозначительную паузу, протягивая руку и надевая ожерелье мне на шею. — Из-за чего?

Я слышу, как бьется его сердце.

— Из-за тебя, — бормочет он, его прохладные пальцы касаются шеи. — Думал, что хорошо справляюсь со своей тягой к тебе, но ты решила испытать меня.

Я не могу не улыбнуться.

— Я знаю, ты улыбаешься, — продолжает он, застегивая украшение. — Но на твоем месте я бы этого не делал.

Затем он наклоняется, прижимаясь носом к моему затылку, глубоко вдыхает и проводит по моим волосам. Кладет руки мне на плечи, сильно сжимая пальцами мою нежную кожу.

Я втягиваю воздух, его руки скользят вниз, одна ладонь касается моей левой груди, другая гладит по животу. Горячие вспышки удовольствия вспыхивают во мне, заставляя извиваться, ненасытная потребность в нем снова набирает обороты.

— Звуки, которые ты издаешь, — говорит он со стоном, его губы целуют верхнюю часть моего позвоночника, — ты их не замечаешь, но я слышу. Они меня ломают.

— Какой еще должна быть моя реакция на твои прикосновения? — говорю я, затаив дыхание, когда его рука опускается все ниже и ниже, подбирая концы моего платья, пока его пальцы не касаются внутренней стороны моего обнаженного бедра.

— Я точно знаю, что делают мои прикосновения, — говорит он срывающимся голосом и поднимает руку еще выше, пока не натыкается на мою промежность. — Ох, дорогая, как же ты промокла, черт возьми.

Я напрягаюсь, а он обхватывает рукой мое горло, оттягивая назад, его пальцы погружаются глубоко внутрь меня, и весь воздух выходит из легких. Я задыхаюсь, звук застревает в горле, когда его ладонь прижимается к моему лону.

Мне не требуется много времени, чтобы кончить. То ли я постоянно на взводе рядом с ним, то ли он использует какую-то магию, но я дрожу на его пальцах, раскачиваюсь в его руке, мое тело яростно дергается. Я бы упала на пол, ноги превратились в желе, но удерживает его хватка на моем горле и киске.

— Солон, — пытаюсь крикнуть я, но звук заглушается его рукой, мои глаза закатываются, когда оргазм пронзает изнутри. Его дыхание горячее и затрудненное, и даже когда я кончаю, ощущаю, что ему требуется все силы, чтобы сдерживаться.

Наконец он отпускает меня, убирает руку, но не раньше, чем я слышу, как он проводит пальцами возле носа, резко вдыхая.

Боже милостивый.

— Вот так, — шепчет он мне на ухо, его зубы царапают мою шею. — Пока что это должно тебя задобрить.

Пьянящая хватка оргазма ослабевает от его слов. Я резко оборачиваюсь, голова немного кружится.

— Задобрить? — повторяю я. От этой фразы чувствую себя грязной.

Он одаривает меня быстрой, кривой улыбкой.

— Возможно, не только ты хочешь приручить зверя. А теперь пойдем, у нас гости.

Он берет меня за локоть и выводит из комнаты. Несмотря на то, что я сейчас кончила, это только удвоило мое сексуальное голодание. То, что он сделал, не успокоило меня — лишь заставило хотеть большего. Чем больше он заставляет меня кончать, тем больше я хочу продолжать, и хотя его пальцы искусны, я отчаянно желаю ощутить его член. Ощутить эту связь.

Но побуждения и мысли прекращаются, когда мы проходим мимо роз на столе в холле.

Они не завяли.

Даже несмотря на то, что Солон прошел мимо них, чтобы зайти в мою комнату, и даже несмотря на то, что он проходит мимо них сейчас, они все еще живы, цветут кровью.

— Так, так, так, — говорит он, останавливаясь и с любопытством разглядывая их. — Что это такое, Ленор?

Я моргаю, глядя на них.

— Они больше не погибнут.

Он смотрит на меня, выглядя впечатленным, затем щелкает пальцами.

Розы автоматически увядают.

— Ну, спасибочки, — ворчу я на него, хотя втайне он произвел на меня впечатление. Все, что потребовалось, — это щелчок пальцев. Он даже не ведьмак, почему я не могу научиться делать нечто подобное?

Он улыбается мне, обнажая острые зубы.

— Я известен своими волшебными пальцами.

Я закатываю глаза, хотя мое тело горит в ответ, зная, что это правда. Мы спускаемся по оставшейся части лестницы, пока, наконец, не достигаем «Темных глаз».

Как и раньше, слышна музыка, громкая болтовня, и через двери я чувствую запах всех находящихся там вампиров, пряный, кисловатый сплав ароматов переполняет обоняние. Я кладу руку ему на плечо, останавливая его.

— Скажи еще раз, почему ты устраиваешь вечеринки для вампиров, которые тебя ненавидят?

— Кто сказал, что они меня ненавидят? — спрашивает он, быстро завязывая бабочку с экспертной точностью.

— Ты охотник за головами. Ты отдаешь себе подобных ведьмам.

— Это правда, — говорит он с легкой улыбкой на губах, как будто находит этот разговор забавным. — Но я даю им кое-что взамен, помимо ведьм. Я даю им место, где они могут быть собой, где они в безопасности. Место, где можно покормиться. И у меня есть правило, что я никогда не