чего Ли по-настоящему боялся. Я снова за его спиной беседовала с генеральным директором компании, хотя Ли такой чести еще не представилось. Конечно, он психанул, устроив нелепую сцену. Вы же знаете, многим мужчинам тяжело стерпеть подобное, и хоть Соджин кажется уравновешенным и спокойным человеком, иногда он вспыльчив.

– Достаточно вспыльчив, да, – в такт моим словам кивает Минхо, значит, погружается в ситуацию?

Нужно дожать!

– Поэтому я решила, раз уж он меня подозревает во всех смертных грехах и ненавидит, то зачем терять прекрасную возможность в виде вашего предложения? – Пожимаю плечами, легонько хлопая в ладоши. – Да и с такой манией преследования разве я смогу долго на него работать? Наверняка он найдет способ избавиться от меня при малейшей возможности.

Пак усмехается и поощрительно вытягивает руку, указывая на кресло напротив стола.

Благодарно киваю, улыбаюсь и присаживаюсь.

– Звучит вполне логично, – коротко подводит итог генеральный и проводит пятерней по идеально уложенным волосам. – И теперь ты хочешь избавиться от соперника, опередив его, да?

Наши взгляды встречаются, и мое внутреннее ликование достигает пика. Получается!

– Именно. Не хочу терять место в вашей компании. Я ради «Пак-Индастриал» переехала в Корею и не стану менять возможность на не нужную никому скромность.

– Хм, любопытно… – Минхо достает желтый конверт из верхнего ящика и поднимается с кресла. Широкими шагами огибает стол, останавливаясь за моей спиной. – Спрошу напоследок: то есть вас с господином Ли ничего не связывает? – На деревянную столешницу прилетает конверт, грубо припечатываясь мужской ладонью.

От неожиданного хлопка, весьма громкого, потому пугающего, вздрагиваю и отвечаю скорее, чем выбитый из зоны комфорта мозг успевает проанализировать происходящее и хотя бы на секунду задуматься, что здесь за конверт:

– Больше ничего…

– Тогда будь любезна, открой. – Одно грациозное движение длинных мужских пальцев, и вот «желтая загадка» скользит по отполированной поверхности прямо мне в руки.

От дыхания Пака, падающего на мои волосы возле уха, немного коробит, но я стараюсь фокусироваться на просьбе. Вскрываю конверт, рука несмело ныряет внутрь, хватаясь за что-то твердое. Вынимаю стопку фотографий и от изображений теряюсь. Глаза широко распахиваются, сердце падает в пятки, а пальцы дрожат.

Нервными и топорными движениями перебираю фотоснимки по очереди, наблюдая развитие понятного сценария. На фото мы с Соджином подъезжаем к отелю на авто. Провожая меня, он заходит внутрь и выходит один, в той же одежде, но уже утром. Обезоруживающая счастливая улыбка, запечатленная на глянцевой плотной бумаге, острым лезвием врезается в солнечное сплетение.

Прости меня, облажалась…

– Как все быстро меняется, – с усмешкой на губах начинает директор. – Накануне я был заинтересован в том, чтобы ты на меня работала. А сегодня тебе надо изрядно потрудиться, чтобы получить желаемое.

После фразы генерального мое тело словно покрывается колючим инеем, холодок прокатывается вдоль позвоночника вниз и обратно, вынуждая кожу съежиться от проступивших мурашек. Не оборачиваюсь, вообще не шевелюсь и, похоже, не дышу. Что он потребует? Каких доказательств верности? На что я готова ради столь мизерной, но все же возможности помочь Соджину?

Меня прошибает холодный пот – ни одна из мыслей, крутящихся в голове, не радует.

– Ступай. Повторим диалог завтра, однако будь убедительнее. – Губы мужчины на секунду растягивает победоносная усмешка, бесследно исчезающая, когда он возвращается к созерцанию городского пейзажа из окна. – Я сказал, ступай. – Тембр Минхо не пропитан лукавым кокетством, он скрепит сталью. Кот наигрался с мышкой, представление окончено.

Не решаюсь спорить, понимая, – без толку. Поднимаюсь и послушно ухожу, понуро уставившись в пол. Чувствую, как груз, кратный сотворенной глупости, опускается на плечи неподъемной ношей. Как все исправить? И рассказать о случившемся моему герою?

Что вообще делать дальше?

Стоит ногам пересечь порог приемной, руку обжигает яростное прикосновение родных пальцев. Соджин? Что он здесь делает?!

Руководитель проектов тащит меня в лифт, не позволяя вставить ни слова, и хочется шикнуть на него, заявив, что на работе ТАК обращаться с сотрудниками нельзя, однако сейчас это наша меньшая проблема. В итоге парень без церемоний вталкивает меня в кабинет, где я тотчас встречаюсь взглядом с озадаченной Джуён.

Зато Соджин ее не замечает – слишком взбудоражен и, продолжая полыхать гневом, разворачивает меня к себе, обрушивая такой поток негодования, что я дар речи теряю, чувствуя себя школьницей в учительской. Информация из его уст льется настолько личная, что решаюсь предпринять попытку образумить собеседника: тихо окликаю его по имени, но, увы, не помогает. В груди начинает растекаться коктейль из тревоги вкупе с липким ликером неловкости, придающий голосу громкости во второй попытке дозваться оратора. Но ничего не срабатывает.

Когда мой ревнивец переходит все возможные границы допустимых для посторонних ушей фактов, я вырываю руку из цепких пальцев, указывая на предмет своего возмущения – довольную представлением Джуён.

Наконец, увидев секретаря, Соджин цепенеет, чем девушка немедля пользуется, пытаясь незаметно ретироваться изогнутой горгульей.

– И что теперь делать? – практически шиплю я, упираясь взглядом в своего героя. Мне даже удается включить его «перезагрузку», однако «процессор» зависает, пока я пытаюсь убедить госпожу Чхве в том, что мы НЕ пара.

Услышав «официальное» заявление, Ким выстреливает в меня рассерженным взглядом, переспрашивая возмущенно: «Нет?» От такого поворота хочется ударить себя по лбу ладонью с силой, способной выбить дурь не только из моей головы, но и Соджина!

– Не-ет?.. – теперь уже протяжно спрашиваю я, как бы ненавязчиво кивая в сторону секретаря.

Пойми же ты меня, дурень!

Спустя несколько мгновений чудо свершается – Соджин начинает пояснять Джуён, что она вовсе не о том подумала. Собираюсь уже было выдохнуть с облегчением – пусть и мимолетным, – но разъяснительную речь Кима прерывает звон стационарного телефона. Вмиг становится дурно.

Минхо звонит? Хочет вызвать руководителя Ли? Все настолько плохо?

Госпожа Чхве семенит к столу, поднимает трубку и… от слов, произнесенных на корейском, легче не становится. Да и судя по выражению лица девушки, из динамика явно не доносится ничего хорошего.

Напряженно сжимаю пальцы, пока ногти не начинают впиваться в мягкие ткани.

– Это был Чон Хану? – спрашивает Ким на английском, и мои глаза распахиваются пуще прежнего.

Звонил секретарь Минхо!

– И что он хотел? – невозмутимо продолжает Соджин, пока я пытаюсь не рухнуть на пол от сильнейшего головокружения.

– Вас срочно вызывает председатель Пак… – угрюмо отвечает Джуён.

– Председатель Пак? – в недоумении повторяю я.

А он-то чего? Точно не разбираться вместо сына будет, может, возник какой-то рабочий вопрос?

Ким понимающе кивает, а Чхве направляется к двери.

Соджин смотрит на меня и тихо говорит:

– Прости, поговорим позже. Я должен идти.

Знаю, у парня нет выбора, но мне так