Кортлеус, тебе не нужны помощники? Ты действительно способен сделать всё один?

— Да, дитя, — ответила самая высокая восковая фигура.

— Идём, Колен. Не бойся. Я рядом. Ты уснёшь, а потом проснёшься. Мы подправим твоё здоровье.

Мальчик молчал, даже не сопел. Нарнетт заметила, что его рыжие волосы словно слегка побледнели. Хотя они не виделись всего пару дней.

— Мы будем вместе, как раньше?

— Даже лучше, сын. Иди с Мэльданом, я догоню.

Барон взял мальчика под руку и повёл с горцами к двери замка. Нара повернулась к командиру рыцарей и сказала:

— Кэрвдон, снимайте войска, возвращайтесь домой. Через час заберёте моего сына, поедет с вами. Без нас с Мэльданом.

Рыцарь медленно кивнул, в глазах не было ни капли сомнения — решение Нары не подлежит обсуждению.

— Все официальные процедуры и прочую бюрократию оставьте Риле, — продолжала владычица. — Не знаю, когда вернусь домой. Может, какое-то время поживу здесь или ещё где. Дворец для меня сейчас словно чужой. Так много людей, опять интриги, опять кипы писем.

— К слову о письмах, госпожа. Тут пришло одно, мы не открывали. Мне передал барон Урфус, забрал из Приюта.

— Королевская печать, но подпись верховного канцлера… Какой же смешной этот герцог. Развязал гражданскую войну, захватил столицу, потребовал от остальных герцогств дать гарантии лояльности. Он вообразил себя единоправным правителем королевства при живых короле и королеве? Верните письмо домой. Возможно, почитаю и отвечу позже. Сейчас мне нужен отдых. От всего. Не волнуйся, Кэрвдон. Мы живём почти в горах, ты правильно считаешь, что никто не тронет нас. Тут не за что воевать, кроме как за древние руины или горные поля для выгула скота. Ступай. Спасибо за всё. И не волнуйся, твой идол в безопасности.

Она обняла рыцаря, он поклонился и отправился к военным. Нара двинулась к замку.

Плутали долго, вереницы подземных залов, коридоров и лестниц. Наконец, Кортлеус и тот самый дворецкий-лакей весьма человеческого облика довели героев до подземной лаборатории. Позади волочились Лорлин и Ахайра, Нарнетт иногда оборачивалась — вампиры с едва заметным на фоне безэмоциональных лиц интересом рассматривали мальчика. Ребёнка в их логово для проведения ритуала явно привели впервые, поняла Нара.

Показались два вертикальных стола с хватами и кандалами. Лакей поставил пару фонарей на столы вокруг, Кортлеус усадил Мэльдана на «операционный» стол, застегнул кандалы. Нару «пленили» на соседнем столе. Ахайра наклонилась перед Коленеттом, стала пристально всматриваться в его глаза. Мальчик одеревянел.

— Как в той саге о храбром охотнике на чудовищ и его приёмной дочери… — проговорил Мэльдан. — Романтика.

— Спасибо тебе за всё, дорогой, — Нарнетт повернула голову к неродному брату, он смотрел прямо перед собой, повинуясь манипуляциям с ремнями со стороны Кортлеуса. — Не знаю, в каком страшном сне можно представить, что человек способен терпеть дружбу, а сам — давать взамен любовь.

— Так говоришь, словно мы вот-вот умрём, — выдохнул Мэльдан.

— Умрём старые. Возродимся новыми, — сказала Нарнетт. — Ахайра, мой сын точно ничего не вспомнит?

— Я давно не практиковалась, дитя. Но взгляд у него потерянный. Узнаем только вечером.

Кортлеус приблизился к лицу Мэльдана. Неродной брат Нары словно вошёл в транс, стал пристально вглядываться в серое нечеловеческое лицо далёкого предка Мэссиров. Спустя считанные мгновения юноша поник головой, заснул.

— Меня ждёт то же самое? — спросила Нара. — А что после темноты?

— Мы никогда не проводили двух ритуалов сразу, Нарнетт. Твой организм может не выдержать. Но если ты боишься страданий, какие могут истерзать его детскую психику, — Кортлеус кивнул на мальчика со стеклянным взглядом. — То риск оправдан. Но один вопрос: если что-то пойдёт не так, кто воспитает его? Регентский совет? Твоя дальняя родня, которую ты не хотела пускать на порог двора? Кто вложит в него характер?

— Самый благородный и честный рыцарь нашего герцогства. Талантливейший чародей. Умнейшая советница-канцлер. У нас всё ещё есть есть семья. Но не все носят наш герб, — Нарнетт пошевелила левой рукой, фамильная печатка с изображением гор одарила окружающих бликами от фонарей.

— Почему не отдашь сыну? — спросил Лорлин.

— У него уже есть фамильная брошь, — вампиры взглянули на мальчика, под походной курткой у него был камзол, а на нём — гарцующий серебряный единорог. — Надеюсь, когда-нибудь единороги вновь появятся в нашем герцогстве. И вернутся на наш герб. Хотя сам герб не нужен, чтобы воспитать достойного человека.

— А что нужно? — спросил Кортлеус, подойдя и сверкая глазами.

— Верное сердце.

Она медленно провалилась в туман, горящие огоньки глаз Кортлеуса были последним, что она видела в этой жизни.

ЭПИЛОГ

На тёмном полотнище за окном появились звёзды. Едва слуги погасили лампы и покинули палаты, Нарнетт появилась из-за портьер, тихо подступила к Коленетту. Он «проснулся», зажёг свечи, достал из-под одеяла книжку, отдал матери. Она присела на кровать, стала читать.

Голос матери был ласков, благозвучен. Читая сказку, она словно пела симфонию, словно её голос складывался из пения десяти разных птиц. Сегодня Коленетта усыпляла не магия. Усыпляла его любовь. Та, что Нарнетт смогла сохранить в своём мёртвом теле.

— И тогда рыцарь смог победить бандитов, — подошла она к концу. — Он проиграл им в бою, потому что их было много. Они пленили его. Но иногда против силы человек способен применять смекалку, пользоваться благами своего разума. Ты знаешь, Колен, что такое разум?

— То, что в голове, — ответил он, прижимаясь головой к подушке.

— Верно. Ни один из членов банды не разгадал ту загадку, они долго спорили, начали делать ставки. Один предлагал изувечить рыцаря, выпытать ответ. Их суждения привели к тому, что к лагерю бандитов незаметно подкрались рыцари, что приехали из орденмастерства. Закончился спор очень быстро. Выживших бандитов отвели на плаху, слишком много грехов накопилось за их разбойничью жизнь. Рыцарь вернулся на дорогу, держа в руках верный рог, что часто призывал на помощь братьев по оружию. Не было у него оруженосцев, не было друзей, кроме сослуживцев, не было семьи. Только: верный конь — тот, кому можно выговориться; изношенные, но крепкие латы — то, за чем нужно ухаживать регулярно, за что получишь защиту; острый меч и притороченное к седлу копьё — то, с чем можно разговаривать с любым человеком, не боясь за свою жизнь. Охранял покой на дорогах и в деревнях рыцарь ещё долго, до самой старости. Умер во сне, рыцари из орденмастерства похоронили его на перекрёстке двух важнейших трактов королевства.

— Там сейчас войска мятежников стоят, правда?

— Правда, Колен, — отвечала Нара. — Но близится зима. Надеюсь, после зимы все успокоятся и сядут за стол переговоров.

— Почему же, матушка,