Появись мы здесь одни, нас ждала бы незавидная участь. Противостоять такому количеству разозленных офицеров Службы, пусть даже не оперативников, а штабистов, мы бы, конечно, не смогли. Тем более что с нами не было больше Мишки, а Боря даже не мог самостоятельно подняться с сиденья машины. Но, слава богу, с нами приехал маршал. Он обладал невероятным даром убеждения и за несколько минут сумел превратить разъяренную толпу в команду дисциплинированных офицеров. А к концу дня, узнав правду, российское отделение Службы принесло присягу на верность старому маршалу.

На холме за зданием Центра пряталось под огромными дубами скромное кладбище, самым старым захоронением которого была могила с витиеватой надписью: «Здесь покоится полковник Службы граф Алексей Соловьев». Увидев эту фамилию, я сразу вспомнил, что ближайшее село называется Соловьево.

Тут же похоронили и Мишку, поставив на могиле огромный беломраморный крест с надписью: «Майор Службы Михаил Иванов. Он был достойным офицером и умер героем».

Боря, который в схватке с генералом полностью растратил не только полученную из пространства энергию, но и почти всю собственную жизненную силу, восстановился за неделю. А ведь маршал говорил – дай бог, чтобы он оправился хотя бы через три месяца! На вопрос маршала, как он сумел воспользоваться приемом с огненным вихрем, на освоение которого у него самого ушло немало времени, Боря ответил:

– Сам не знаю. Тогда я не чувствовал ничего, кроме ненависти. Ну не мог я оставить в живых эту тварь!

– Ненависть редко указывает правильные пути, – задумчиво сказал маршал. – Но в этом случае ты был прав. Тем более у тебя не оставалось другого выхода.

Глядя на них, я начал подозревать, что скоро Боря заменит меня на посту старшего нашей пятерки, временно превратившейся в четверку. Случись такое, я совсем бы не расстроился. Как я уже упоминал, Радзивилл назначил меня на эту должность, не спросив моего согласия, и я тяготился ею.

Через несколько дней маршал, временно возглавивший российское отделение Службы, представил нам нового члена пятерки. Им оказался хорошо знакомый мне Виктор Слободенюк, бывший харьковский резидент. После нескольких совместных тренировок мы убедились, что хотя ему и далеко пока до Мишки, но хороший оперативник из него получится. Единогласно принятый в наши ряды, Витя относился к нам с восторженным почтением и долго обращался к нам по званию и на «вы», пока Митя-Мустафа не пообещал дать ему в лоб.

Мы отлично понимали, что бой с генералом Львом был не последним. Узнав о смерти российского коллеги, в своих резиденциях затаились еще шесть «повелителей мира», глав Служб, опасных и злобных существ. Каждый из них сидел в своей вотчине, как в неприступной крепости, и мы не видели никакой возможности выковырять их оттуда. Собрав своих офицеров до единого человека в Центрах, генералы запретили им все личные контакты, отрезали от всех источников информации, и мы лишились последнего способа донести до людей правду – через служебную Сеть.

Время шло, маршал часто исчезал куда-то, иногда на несколько дней, но никаких подвижек не было. Мы не знали, как добраться до генералов. Все чаще я задумывался о том, что единственный способ встретиться с ними лицом к лицу – если маршал приведет нас в их убежище. Почему он отказывается это делать? Какая причина заставляет его так оберегать собственную жизнь? Даже в мыслях я не позволял себе обвинять его в трусости, но червячок сомнения копошился в моей душе. Похоже, остальные тоже мучились этой мыслью.

И снова выход нашел Боря. Однажды, уже в сентябре, когда маршал вернулся после очередной отлучки, расстроенный и молчаливый, Боря пригласил его для разговора. Собралась вся наша пятерка, позвали и Радзивилла, чей богатый опыт был совсем не лишним.

– Один раз у нас уже прошел номер с экстренной связью, – начал Боря. – Почему бы не попробовать еще раз?

Радзивилл посмотрел на маршала, как бы испрашивая у него разрешения высказаться. Тот согласно кивнул.

– Вообще-то у оперативников не принято использовать дважды один и тот же прием. – Он был знаком с подробностями нашего последнего дела.

– Я надеюсь, остальные генералы не знают, как мы выманили Льва, – возразил Боря.

– Что ты хочешь предложить? – заинтересовался маршал.

– Сейчас расскажу, – ответил Кацнельсон. – Но сначала надо выяснить, знает ли кто-нибудь в нашей Службе номера экстренной связи генералов?

– Сейчас выясню.

Маршал набрал на телефоне внутренней связи номер, задал вопрос, послушал, положил трубку и сказал:

– Есть! У начальника оперативного отдела.

– Отлично! – обрадовался Боря. – Предлагаю начать с американского генерала.

– Почему? – спросил я.

– В принципе, разницы нет, но он устроил свою резиденцию в пустыне, а нам это на руку. Будет меньше лишних свидетелей.

Боря был прав. После нашего сражения в ночном парке московские газеты долго изощрялись в остроумии. В зависимости от направленности издания диапазон мнений о выжженном до земли асфальте простирался от игрищ пироманов до посадки НЛО.

– Хорошо, – согласился я. – Излагай дальше.

– Нам ведь что нужно? Выманить генерала наружу. Пусть он окажется хотя бы в двух метрах от границы Центра, большего нам не надо. Предлагаю сделать так…

Предложение Радзивилла задействовать в операции начальника оперативного отдела мы отвергли сразу. Все-таки он не был полевым офицером. Заменить его выпало мне. В точную его копию я превратил себя за два часа. Еще сутки ушли на отработку голоса. Я тренировался до тех пор, пока даже ближайшие сотрудники полковника не перестали отличать нас друг от друга. Тянуть с началом операции не было причин, и мы приступили к делу в тот же день.

Я набрал номер и, дождавшись ответа, сказал на плохом английском языке:

– Хэлло, господин генерал. Я полковник Мирзоян, начальник оперативного отдела российской Службы.

Ломать язык мне пришлось потому, что полковник плохо говорил по-английски, и генералу это могло быть известно.

– Слушаю вас, полковник! – ответил Иеремия, стараясь за бесстрастным тоном скрыть заинтересованность. Это получилось у него плохо. – И давайте говорить по-русски.

Последние слова он произнес на чистейшем русском языке со старомосковским выговором.

– Хорошо! – Я на самом деле обрадовался. Скрывать отличное знание английского оказалось совсем не легко. – У меня есть к вам деловое предложение.

– Говорите!

– Генерал, надеюсь, вы знаете, что у нас произошли большие перемены…

– Наслышан, – хмуро ответил он.

– Меня совсем не устраивают вводимые маршальские нововведения. – Я постарался подпустить в голос озабоченности. – Поэтому я и обращаюсь к вам…

– Полковник, что вы ходите вокруг да около? – не выдержал Иеремия. – Если у вас есть что сказать – говорите, а нет – закончим разговор.