– И саквояж обвинять нечего! Возможно, он как раз заряжается какой-нибудь инопланетной энергией, чтобы всё сработало без осечки. А то «фанера», «на сеновале» – стыдно! Он же наш счастливый билет. И я верю, выигрыш будет за нами.

Уже через четверть часа наша тройка, запыхавшаяся от бега, миновала изумлённых охранников и под видом припозднившихся покупателей проникла в помещение магазина.

Вёл Андрюша, он знал дорогу через путаницу залов и переходов.

Ноготь с Когтем, наконец-то опомнившись, бросились за подозрительными клиентами.

– Объявление на входе читали? – во всё горло орал им Коготь. – «За вход с собаками, петухами, козами и всей прочей блохастой дрянью штраф до пятисот евро». Гоните бабки, господа покупатели!

– Штраф, конечно, мы вам заплатим, если дело дойдёт до штрафа. Но у нас есть эксклюзивное предложение, касающееся интересов хозяина, – любезно ответил старик Потапыч на грубое заявление Когтя.

– Предложение? – недоверчиво переспросил Коготь. – И что же это за предложение?

– У нас есть очень интересная вещь, давно разыскиваемая вашим хозяином.

– Небось, какая-нибудь оловянная пуговица из гардероба покойной бабушки? Такого хлама у нас воз и маленькая тележка.

– Нет, любезный, никакая не пуговица. Передай, пожалуйста, своему хозяину, что у нас с собой саквояж от трубки, которая сейчас находится у него. Да, приятель, так и передай боссу: саквояж из водонепроницаемой непрокусываемой кислотостойкой пуленепробиваемой илоотталкивающей в-огне-не-горящей и ещё много от чего предохраняющей кожи звёздной птицы Орнитоптерикса, прародительницы и покровительницы пернатых.

Коготь нехотя промычал в мобильник предложение неизвестных клиентов. Затем, видимо, услышал ответ, вздохнул и проводил посетителей в заповедный чертог хозяина.

Эрдель Терьерович встретил клиентов стоя.

Был он снаряжён по-походному: с большой заплечной антикварной корзиной, реквизитом древнерусского грибника, – естественно, она была за плечами. В каждой руке хозяина болталось по чемодану. С шеи на широком ремне свисала торба великаньих размеров.

Трубочка была тоже с ним: её медный торцевой ободок выглядывал из бокового кармана.

Тут и недалёкий бы догадался, куда собрался хозяин «Лавки». Ну конечно, на денежную планету с её несчитаными и немереными богатствами.

Едва увидев Андрюшу Пряникова, Эрдель Терьерович глумливо расхохотался.

– Братец Кролик! Кого я вижу! Ну и что трубочка, отыскалась?

По лицу его гуляла улыбка, довольная, как у дворового хулигана, отнявшего игрушку у малыша.

Андрюша Пряников, красный от возмущения, собрался высказать великовозрастному пройдохе всё, что он про него думает, но тут вмешался старик Потапыч.

Он держал перед собой саквояж, поглаживая его мягкую кожу.

– Предлагаем вам в обмен на заложника эту удивительную вещицу.

Он заметил, как в глазах Рукавицына пробудился огонёк интереса.

Ещё бы ему было не пробудиться! Саквояж из волшебной кожи, который будет защищать его трубочку от всех мыслимых и немыслимых неприятностей!

Если бы не чемоданы в руках, Рукавицын вцепился бы мёртвой хваткой в не ему принадлежащий предмет.

С точки зрения разбойничьей логики надо было соглашаться не рассуждая: какой смысл держать заложника в этих стенах, когда трубка – вот она, у него в кармане. Но с позиций уголовной ответственности Рукавицын рисковал головой. Признаваться, да ещё при свидетелях, что он держит человека в заложниках – и не просто человека, а малолетку! – означало угодить под статью.

– Вы, дедуля, в своём уме ли? – холодно спросил Рукавицын. – «Предлагаем вам в обмен на заложника…» Это надо же такое сморозить! И кому! Мне, Рукавицыну! Интеллигенту в восемнадцатом поколении! Человеку, который в жизни комара болотного не обидел!

– Ах я старый, трухлявый пень!

Старик Потапыч бухнулся на колени перед незаслуженно обиженным Рукавицыным.

– Ну простите! Христом Богом прошу! Забирайте саквояж даром. В знак того, что вы на дедушку не в обиде.

Рукавицын запыхтел от волнения. Он поставил возле ног чемоданы и принял скромный стариковский подарок.

Прощённый дедушка был явно польщён.

Показав на саквояжный замочек, он задорно подмигнул Рукавицыну:

– Саквояж – её дом родной, трубочке там будет удобно. Как там говорится в народе: в родном доме и стены помогают?

– Сейчас проверим, – хохотнул Рукавицын и отщёлкнул на подарке замок.

На внутренней полоске металла высветилась маленькая эмблема: вписанный в аккуратный круг едва заметный отпечаток ступни. Хватило малой доли секунды, чтобы проворный световой паучок просканировал рукавицынские мозги.

Эрдель Терьерович ничего не заметил. Он красивым движением фокусника вытащил из кармана трубку и таким же элегантным движением опустил её в распахнутый саквояж.

В тёмной полости что-то ухнуло, словно филин в непроглядной ночи.

Эрдель Терьерович заглянул внутрь.

В бархатистой глубине саквояжа не было ничего живого. Ни дыхания, ни шороха. Ничего. Трубки там тоже не было.

Старик Потапыч, петушок и Андрюша следили, как лицо Рукавицына превращается в звериную морду.

– Где труба? – заорал он яростно, тряся над полом стариковский подарок. – Куда вы дели мою трубу?

Старик Потапыч развёл руками.

– Есть такое мудрое правило, – наставительно произнёс он. – Кто его придумал, не важно, но работает оно как часы. Правило левой ноги – может, слышали? А иначе, защита от некоторых нечестных личностей, возомнивших, что они пуп земли. Представляете, попади такая трубочка в ваши руки, каких глупостей с её помощью вы натворили бы! Ведь эта трубка – инструмент тонкий, и расстроить его можно в одно мгновенье такими грубыми руками, как ваши…

– Ничего не желаю слушать! – остановил его Рукавицын. – Коготь, Ноготь, Локоть, ко мне, на помощь! Меня ограбили! Скорее сюда!

За стеной загрохотали шаги.

Это верные помощники Рукавицына отозвались на крик хозяина.

И вот тут, хотите верьте, хотите нет, случилась вещь действительно фантастическая, в сравнении с которой события, описанные нами до этого, покажутся обыденными и пресными.

Помните, придя в «Лавку древностей», первое, что Андрюша увидел, были старые кожаные штаны, принадлежавшие Борису Гребенщикову?

Ну так вот, когда топочущий Коготь пробегал мимо крючка со штанами, они упали на него со стены и туго-натуго скрутили штанинами помощника, летевшего сломя голову.

Ноготь тоже не ушёл далеко.

Его накрыла, как ястреб суслика, широкополая шинель Кузьмича из «Особенностей национальной охоты».