В моем сознании всплыли слова Шастриджи: «Когда ты совершишь девять огненных церемоний вокруг района Кайлаша, то, как во время Наваратри, ты должна будешь подарить украшения девяти маленьким девочкам — в честь Божественной Матери, то есть дать им что-то, отметить их как маленьких Дэви.

Тогда я спросила Шастриджи: «Как я смогу найти на Кайлаше девять маленьких девочек?» Благодаря красивой тибетской женщине всё получилось. Она устроила всё это для нас. Мы отыскали в ее небольшом магазинчике красивые шарфы и малы для девяти маленьких девочек, и я дала ей денег, чтобы на следующий день она смогла приготовить для них вкусную еду.

Я была очень благодарна ей и рада, что всё оказалось так просто и возможно.

От Кайлаша мы на джипе двинулись к восточной части озера Манасаровар, рядом с гомпой Сералунг. Я пошла на пляж у озера, где мне явилась рыжая девочка, рядом с местом проведения нашей огненной церемонии. Куда бы я ни глянула, рыжей девочки нигде не было видно. Но Гурла Мандхата была видна просто великолепно.

Мы должны были попрощаться с тем, что так полюбили. В глазах Марилу стояли слёзы. Еще раз мы попросили у Божественной Матери её благословения на всё.

Глядя на Гурла Мандхата, которая была так дорога нам, нас тревожила мысль о том, всё ли мы сделали правильно.

Как и прежде, нам было грустно из-за встречи с китайскими военными. Лишь позже до нас дошло: поскольку это реальность Тибета, мы тоже должны были с нею столкнуться, чтобы затем видоизменить её в процессе огненной церемонии.

Вся эта работа в «Крепости Кайлаша» была нашим вкладом в проблемы Тибета; это сердце в самом сердце планеты, которая взяла на себя так много, и на этот раз — специально для Ракшастала, который так стремится к освобождению.

В пятницу, 23 июня 2006 года, рано утром мы должны были уехать.

В этот наш последний день в Тибете я вдруг поняла, что непременно должна провести десятую церемонию огня.[20] Это пришло мне на ум прежде всего из-за тех девяти маленьких девочек, которые теперь были отмечены Кайлашем. Но потом я решила провести эту десятую (теперь это должна быть внутренняя огненная церемония) для всех людей в Тибете, а не только для маленьких девочек. Я хотела тотчас же начать, но шерпы объявили об отъезде. К сожалению, у меня уже не было времени, и мы поехали. Вскоре после этого наша машина встала как вкопанная. Пришлось выяснять причину этой неожиданной неполадки. Раз — и время появилось!

Сидя на песке, я начала собираться и наполняться радостью от этой десятой церемонии огня — не только для всех людей в Тибете, но теперь и для всех людей этой земли.

Когда мы смогли снова тронуться в путь, я продолжала работать и во время езды, и была абсолютно сконцентрирована, несмотря на все выбоины. Это было просто замечательно!

Я была поражена — я вдруг поняла: это была сама Гаури,[21] Божественная Мать Гурла Мандхата. Она совершила эту последнюю, десятую, внутреннюю огненную церемонию моими руками! Какой подарок! Какая благодать!

Затем началось наше путешествие через просторы, необъятное одиночество и тишину Тибета в Непал.

Во время обратного пути на нас нахлынула особенно глубокая печаль и грусть в связи с общей ситуацией в Тибете. То тут, то там были видны пастухи со своими отарами, палатки кочевников. И снова — полностью разрушенные монастыри, от которых остались лишь руины, однако их духовное присутствие мы всё еще могли ощущать, и довольно сильно.

Мы глубоко сочувствовали жителям Тибета, у которых было разрушено так много культовых мест.

Когда человек уже не может почитать Бога так, как это отвечает велению его сердца, то откуда ему черпать силу и смысл, что будут наполнять его самого и всю его дальнейшую жизнь?

Прибыв в зеленый Непал с его крутыми ущельями и водопадами, мы сразу же почувствовали тоску по Тибету, по его просторам, его тишине, его пронизанности бесконечностью.

Ом намаа Шивайя!

Окончание

В пятницу вечером, 19 февраля 2010 года, я сидела, медитируя, в нашем полностью занесенном снегом саду и внутренним зрением увидела следующее.

Светящийся всадник на белом коне явился из наших высших областей — области жизни, которая никогда не умирает, двигаясь по широкой спирали к физическому уровню.

Он держал в руке развевающийся белый флаг, на котором были изображены знак Ом и крест на красном — символ Бабаджи.

Его фигура, худощавая и исполненная света, была столь же величественной, сколь и простой. На его голове была тибетская шапочка из бесконечного множества крошечных, мельчайших алмазов; его одежда на груди была украшена тонкой вышивкой, и казалось, внутри под ней находится сама янтра.

Знак Шамбалы?

Этим всадником был Бабаджи.

По прибытии на уровень физической материи белый всадник исчез, а на его месте возник черный всадник.

Теперь я совершенно отчетливо и ясно увидела Бабаджи в его форме Бхоле Бабы́ — именно таким, каким мы видели его. Внешне очень мощный, на голове — большая черная шляпа с бесконечно широкими полями, плащ черного цвета. Он был сверху донизу одет во всё черное в черный шелк.

Я знала, что под этим шелком было чистое, сияющее золото.

Уже в начале моего внутреннего видения, которое имело место в момент моей медитации в саду, в глубинах Земли образовался огромный конус — воронкообразное отверстие со струящейся гравийной супесью по бокам, смешанной с небольшим количеством золотых вкраплений повсюду. В этом воронкообразном отверстии в земной глубине находились опорные точки, скрытые станции, созданные теми, кто служил Божественному, людям и Земле.

Сейчас Бабаджи в виде черного всадника быстро скакал на вороной лошади вниз по спирали этой воронки, освобождая в ходе этой поездки бесчисленное множество душ для перехода в другие измерения. При этом в воздухе разливался его