Незадолго до рождества с большим запозданием прибыло мое письмо с просьбой уплатить страховку от пожара. Искра упала на подготовленную почву и тут же воспламенилась. Без колебаний жена вернулась в Грейфсвальд – к великому разочарованию своих родственников и американцев.

После того как, несмотря на все ожидания, обжалование в октябре 1952 года не принесло плодов, жена пустила в ход все, чтобы добиться моего освобождения. Это был долгий, утомительный путь, полный разочарований, но все же он привел к успеху. Американцы вначале давали кое-какие обещания, но не сдержали их. Это разрушило у многих немцев в Западной Германии иллюзии относительно американцев. Энергичные настояния немцев с востока и запада принудили американцев освободить меня.

Мое возвращение в Грейфсвальд было отмечено открытым заседанием городского совета 19 октября 1955 года, на котором мне присвоили звание почетного гражданина города. Празднично украшенный Дом молодежи был переполнен. Бургомистр Мирус напомнил о спасении Грейфсвальда в апреле 1945 года и о моей борьбе за единство и мир. От имени блока антифашистских демократических партий меня поблагодарил за это первый секретарь Грейфсвальдского районного комитета Социалистической единой партии Германии Кроликовский. Председатель районного совета Вестфаль под общее одобрение отметил мужественное поведение моей жены в эти тяжелые для нас обоих годы. От имени ректора университета проректор профессор Тартлер поблагодарил «за сохранение достопочтенной альма матер благодаря мужественной передаче города Красной Армии в 1945 году». Ремесленники вручили мне подарки, исполненные с большим мастерством. После торжественного вручения грамоты о присвоении мне звания почетного гражданина города я, глубоко тронутый, произнес ответную речь:

– Федеративная республика празднует возвращение военных преступников из Советского Союза. Германская Демократическая Республика чествует людей, порвавших с войной, – так начал я. – Если после нашего торжественного собрания появятся новые патриоты, а ставшие ими еще больше убедятся в своей правоте, это будет для меня самой большой наградой и самой большой радостью.

И я повторил слова, которыми заканчивалась моя телеграмма из Штраубинга:

– Вперед, за единство и мир!

Год спустя Грейфсвальд праздновал 500-летие своего университета имени Эрнста Морица Арндта{57}.

В старинный город прибыло множество гостей со всех концов страны и из-за границы. Лишь боннское правительство запретило своим официальным представителям участвовать в торжестве. Тем сердечнее встречали в Грейфсвальде частных гостей из Западной Германии.

Среди них были и некоторые из моих бывших товарищей, не давшие себя запугать.

Из Москвы прибыл генерал Борщев, который в 1945 году получил приказ взять Грейфсвальд. Теперь, спустя одиннадцать лет, мы говорили о том, что волновало нас в апреле 1945 года, когда мы стояли друг против друга как враги. Я сказал ему, что тогда для меня существовал один великий неизвестный – «злые русские»!

Смеясь, он потряс мне руку:

– Мы имели приказ использовать все, чтобы избежать бессмысленного кровопролития.

– Если бы я знал об этом, многое было бы куда проще!

– Главное, что теперь становится все больше людей, которые поняли, что мы, «злые русские», друзья миролюбивого, демократического народа Германии! – сказал он в заключение.

Все немцы из Западной Германии, с которыми мне пришлось говорить, независимо от своих политических воззрений, приходили к выводу, что у нас в ГДР все выглядит иначе, чем изображает бессовестная пропаганда на Западе. Не тронутый снарядами город был для них символом мирного пути. Они видели в этом серьезное предупреждение чреватой опасностями политике «с позиции силы» и считали, что надо скорее вступить на путь взаимопонимания и дружбы народов. Только потому, что я боролся за эту цель, американцы бросили меня в тюрьму, а военные преступники, которых они подстрекали, издевались надо мной.

Тем сердечней была встреча в миролюбивой Германской Демократической Республике.

Наш премьер-министр Отто Гротеволь в своем выступлении на торжественном собрании по случаю 500-летия Грейфсвальдского университета сказал, что мир, а с ним и благо всего народа обеспечены лишь при нашем новом общественном строе. Он упомянул и о спасении города с его 500-летним университетом.

Под бурные аплодисменты собравшихся ректору университета профессору Катшу, одному из парламентеров, и мне, бывшему военному коменданту, председатель Национального совета профессор Корренс вручил медаль Эрнста Морица Арндта.

В присутствии премьер-министра и других представителей правительства Германской Демократической Республики немцы с востока и запада единодушно заявили о своей готовности бороться за единство и мир и за девиз великого борца за мир Эрнста Морица Арндта: «Германия должна быть единой!»