дав себе секунду на передышку.

— Ты сказала, что не хочешь меня видеть, — ответила девушка, — а теперь стучишь. Я не буду открывать, я не клоун.

— Бабушке открой, пожалуйста!

Голос бабушки Валери заставил Аннабелль вздрогнуть.

— Оставьте меня в покое, дайте расслабиться!

— Через пятнадцать минут ждём тебя внизу, на кухне, — строго сказала Валери.

— Я сейчас тут утоплюсь, — отшутилась девушка, — не хочу никуда идти.

Выбравшись из ванной, девушка надела пижаму, испачкав рукав кровью. Аннабелль посмотрела на пол ванной комнаты. На нем валялись осколки зеркала. Рука ныла от соприкосновения с тканью. Аннабелль подула на нее, открыла дверь, перед которой собралась вся семья. Эмметт стоял, опираясь о стену, скрестив руки на груди. Лилиан склонила голову на плечо своей матери, ожидая, пока Аннабелль все-таки образумится.

— Что произошло с зеркалом? Напрочь из рук выбилась? — закричала Лилиан, увидев жалкое зрелище на полу. — С ума совсем сошла?

— Да, Лилиан, а до этого было не ясно? — съязвил Эмметт.

— Отлично, юная леди. Иди, переодевайся и ждем тебя на кухне, — строго сказала Валери и оглядела внучку, — Эмметт, Лили — идите вниз, мы поговорим. Потом уберёте осколки, бог ты мой!

Проводя родителей взглядом, Белль почувствовала, как краснеют щеки. Она не врала бабушке и не собиралась.

— Что с рукой?

— Я разбила зеркало, потому что ненавижу все это. Потому что я уродина, — сквозь слёзы, проговорила девушка.

Миссис Морган прочистила горло, слегка ссутулилась, думая о словах, сказанных ребенком. От слез лицо Аннабелль отекло, тушь размазалась, с волосами творилось непонятное, полотенце было испачкано кровавыми пятнами. Истощала, осунулась, побледнела.

— Дорогая, обработала руку перекисью? Нам лучше пойти в твою комнату, без родителей. Давай-ка, обработай, пойдём! — заботливо сказала Валери.

— Что ты хочешь, ба?

— Поговорить.

Бабушка ушла в комнату к девушке, открыла дверь и ужаснулась беспорядку. Аннабелль давно не убиралась: пыль, крошки от еды, грязное постельное белье и раскиданная повсюду одежда. Стойкий запах сигарет, и бычки, скопившиеся на подоконнике, видимо, собранные матерью вместе. В последнее время, Морган не сильно старалась скрыть факт того, что курит.

— Бабушка, у меня не было времени убраться, извини. Я не знала, что ты приедешь, — виноватым тоном произнесла Белль.

— Нужно убираться не только в случае моего приезда, а хотя бы раз в неделю. Аннабелль, что с тобой? Ты сама не своя. Пожалей хотя бы родителей. У них сейчас жизнь — не сладкий сон, они ходят к психологу. Лилиан старается распределять работу так, чтобы приходить домой раньше. Сейчас ты ясно сказала — у тебя нет времени на уборку, дорогая, сегодня родители распечатали твой табель оценок, оценки отвратительны. Я переспросила — твои ли они вообще? — начала разговор Валери.

Аннабелль вздохнула и этот вздох, кажется, услышали в соседнем доме. С одной стороны, стало легче, больше нечего скрывать, с другой — стыд, один сплошной стыд. Девушка безумно хотела перевести тему, но не смогла. Бабушка была настроена решительно. Морган ей совсем не звонила, ни разу за последние пару месяцев, а теперь хотела доброты и сочувствия.

— Им не до меня. Они только ругались, ругались и ругались. Один раз папа, зная, что занятия отменили — послал меня в школу только для того, чтобы спокойно ругаться с мамой. Я промокла, простыла. В школе начались проблемы, но я побоялась сказать родителям, — ссутулившись, призналась Аннабелль.

Она поёжилась на месте, ощутив строгий взгляд бабушки.

— Почему ты ничего не сказала? Они бы помогли.

— Нет. Не помогли бы. Они только орут. Особенно отец.

— Ужас! Как пахнет сигаретами! Открой окно! Когда тяжело, необходимо просить помощь. Люди не всегда видят чужие проблемы. И зачем куришь? Испортишь легкие, — скрестила руки на груди Валери.

Аннабелль принялась дергать край пижамной кофты, стараясь успокоиться. Зачем она начала курить? Она не могла ответить на такой вопрос внятно. Начала, потому что Доминик рядом курил, и ей захотелось попробовать. Попробовала и не смогла бросить. Успокаивала нервы.

— Не знаю, — глухим голосом произнесла она, — просто.

Бабушка усмехнулась, проведя по пыльной поверхности письменного стола.

— Лучше бы ты делала домашнее задание вовремя, и шла гулять. Почему бы тебе не завести новых друзей? В школе наверняка есть хорошие ребята.

— Я не хочу ни с кем разговаривать, дружить тоже ни с кем не хочу. Они все уходят потом, а мне переживать это.

— Так жизнь проходит. Одни люди задерживаются, другие — нет. Никого не привяжешь к себе.

— Бабушка, просто скажи, что ты от меня хочешь? — одарив женщину тяжёлым взглядом, спросила Белль.

Валери покачала головой.

— Вернись в себя. Мы тебя любим и ждём, — неожиданно тонким голосом сказала она, — потому что девушка, стоящая передо мной — явно не моя внучка.

У Морган внутри все сжалось внутри.

— А кто я тогда? Если не твоя внучка.

Валери пожала плечами.

— Истеричная девица — очень эгоистичная и нервная.

— Я? Эгоистичная и нервная? Я всегда думала о других. О Уильяме, о маме, о папе, о Ронане…И где все теперь? У меня разве кто-то есть?

— Я есть, папа есть, мама. Мы беспокоимся о тебе, может и не так, как ты этого хочешь. Мы рядом.

— Нет, — пожала плечами Аннабелль, — нет. Вы себя спасаете, ты не видишь?

— Мы тебя спасаем, пока не натворила глупостей.

— Меня не надо спасать, все. Уже сама себя спасла.

Валери попыталась прижать ее к себе, но девушка не позволила. В одночасье стали так противны все эти разговоры о том, почему Аннабелль изменилась, почему больше никого к себе не подпускала. Потому что даже, когда разбилось сердце на тысячу осколков, мама больше переживала за разбитое зеркало. Семье ведь правда было безразлично, что на самом деле с ней происходило.

— Точно, эгоистка, — нараспев сказала бабушка.

Изумлённо хватая воздух ртом, Белль рассмеялась. Девушка, которая вечно переживала обо всем и всех, получилась «эгоисткой». Где она допустила ошибку? Где обожглась? Бабушка не оставляла в покое ее до полуночи, рассказывая истории своих подруг из молодости. А затем попросила познакомить Адама с семьей, но Белль отказала. Она больше никогда не впустит их в личную жизнь.

* * *

На следующий день, Аннабелль решилась на то, что никогда раньше не делала. Она провела в салоне почти весь день и отдала почти все скопленные деньги, но не пожалела ни на минуту. Взгляд зелёных глаз вцепился в новое отражение. Она едва себя узнавала — да и к лучшему. Так девушка стала выглядеть куда эффектнее. Из отражения на нее смотрела светловолосая девушка с коротким, едва достающим до подбородка, каре. Прядки у лица были розовыми, как она