ушло, вместе с приличием и комплексами. Роберт рассказывал о своих путешествиях: недавно он побывал в Китае, Доминик жаловался на старших братьев, бесконечно устраивающих соревнования между собой, а Адам не упустил возможности рассказать о том, что планирует переехать с Аннабелль после ее выпускного.

— Самое главное — не изменять себе. Сколько дерьма я наслушался от родителей… «Позоришь семью, мы тут все архитекторы, а ты песенки поёшь». Я люблю музыку больше жизни, она меня кормит. Что еще нужно? Перестал поддерживать тесные связи с семьей, — рассказывал Роберт.

Только отвлекшись, Морган решила проверить телефон. Адам усадил ее себе на коленки, она почувствовала горячее дыхание около шеи, ее внутренний контроль почти слетел. По телу прокатилась волна наслаждения. Она прикрыла глаза и обвила руками его шею, зарываясь пальцами в волосах Клэмана.

— Мы все-таки не дома, — сказала Аннабелль, — можешь немножко сбавить темп.

— Я уже представляю тебя в школьной форме, у себя на кровати, — прошептал Клэман ей в ухо.

— Адам… — смущённо опустила взгляд девушка.

Опустив взгляд на телефон, Морган ахнула и все бабочки, циркулирующие в животе, выпорхнули прочь. Писала мама. Полчаса назад.

Мама: «Аннабелль, я нашла у тебя контрольную с 50 %. Ну и ну. Это что такое? Она старая?»

Все мысли смещались в одну секунду. Мысленно Морган выругалась и подумала, что можно написать в ответ. Правильный вариант — не лгать. Ложь усугубляет положение.

Аннабелль: «Ее неправильно проверили. Завтра попрошу, чтобы исправили оценку»

Быстро ответив, Морган отложила телефон надеясь на то, что такое положение дел устроит маму. Адам погладил Аннабелль по плечам. Девушка сжалась в комочек, осушив бокал до конца.

— Красавица, что там? Чего там строчишь? — спросил он, взяв ее телефон в руки.

— Мама нашла контрольную с самой ужасной оценкой в моей жизни.

В этот момент Доминик поперхнулся и раскрыл рот от удивления.

— Ты? О! Ужасная оценка? Морган! — с пьяной интонацией произнёс Шантильон.

— Расслабься! Оценки — не показатель! Черт! — прокричал Адам, уронив на свою футболку бокал с вином. Выругавшись на английском, парень принялся оттирать пятно от футболки.

— Любуешься? — спросил Доминик, ударив Аннабелль локтем. — Честное слово, он такой говнюк.

Морган пожала плечами.

— Говнюк, конечно, поэтому мне нравится.

Телефон вновь провибрировал. Новое сообщение завело Аннабелль, теперь она боялась возвращаться домой. Буквы на экране давали какой-то головокружительный эффект.

Мама: «Я позвоню завтра твоему учителю и уточню. А где ты ходишь? Одиннадцать часов, тебя все ещё нет дома. ДАЮ ТЕБЕ ПОЛЧАСА! Или я позвоню отцу — ты нарушила домашний арест!»

— Я в заднице, — прошептала Морган, и слезла с барного стула, — мне нужно срочно домой.

— Что случилось? — спросил Доминик.

— Господи, мама вернулась домой раньше и спалила, что меня нет. Я вообще-то на домашнем аресте.

— Серьезно? — спросил Роберт. — Давай отвезу домой. Вызовем такси, Доминик с Адамом посидят. Они не в состоянии ехать.

— Аннабелль, поедешь с Робом? Я правда пьяный, — сказал Адам, рассчитываясь с барменом, — я доверяю ему.

— Не ты же повезёшь ее, Мистер Тарзан, — сказал Шантильон, положив голову на барную стойку, — ты будешь помогать мне блевать.

— Блин, Доминик, почему ты не научишься пить? — возмутился Адам.

— Жизнь скучная, когда знаешь меру!

— Отвезите меня домой, — пропищала Морган и побежала одеваться, — как быстро протрезветь?

Попрощавшись с ребятами, Роберт и Аннабелль вышли из бара, сев в такси. Руки девушки тряслись от страха, и Роб, видимо, заметив это, заключил ее ладонь в свою. Ехать до дома оставалось около пятнадцати минут, но в тот момент она молила, чтобы водитель ехал медленнее. Выслушивать нотации от матери, получить нагоняй от отца — зачем ей все это, и почему нельзя вернуться к парням, чтобы провести вечер хорошо?

— Сто процентов — их родители когда-то встречали их такими же пьяными из бара, проверено, — сказал Роберт, — советую не бояться и не ругаться. Повиниться и идти спать. Лучший вариант.

— Если бы все было так просто, — ответила девушка, — у меня отношения с родителями хуже некуда.

— Тогда не давай себя в обиду. Безумно был рад познакомиться! Возьми мой номер, на всякий случай.

— Я тоже рада! Надеюсь, еще увидимся! Спасибо, Роб.

Подъехав к дому, Аннабелль крепко обняла нового приятеля, и пошла сдаваться.

* * *

Целых полгода Лилиан пропускала дочь из виду, но теперь пришло время вскрыть все карты, наказать ее, как следует и приняться за воспитание. И она выбрала не самый крутой момент. Аннабелль насквозь пропахла сигаретным дымом, алкоголем и едва соображала. Она с трудом представляла, как будет объясняться перед мамой.

— Откуда ты явилась? — спросила Лилиан, выйдя с кухни.

Женщина, до сих пор, не переоделась из рабочего классического костюма в домашнюю одежду и выглядела уставшей.

— Я…гуляла, — ровно ответила Аннабелль, чувствуя, что с натяжкой может связать два слова.

— Мне очень интересно послушать твои оправдания. С кем ты гуляла? Ронан уехал, Уилл на терапии. Новые друзья? И твой домашний арест? Почему ты его не соблюдаешь?

— Нет, одна. Я гуляла совершенно одна в совершенном одиночестве в королевстве одиноких, — произнесла девушка, затем через секунду, перемотала свою речь назад и поняла, что выдала полную ерунду.

— Машину тоже сама водишь?

— Это такси. Мама! Я хочу в постель. Отпусти.

— Которая припарковалась, вероятно, сама, около нашего дома и ты оттуда вышла.

Морган ухмыльнулась. В этом «весёлом» состоянии шутки матери казались в миллиард раз смешнее.

— Это такси. Я не могу покататься по городу на такси?

— Ты сама запуталась в своём вранье.

Что происходит? — Лилиан рассвирепела.

Она села напротив дочери, и Аннабелль взяла побольше воздуха в легкие. Девушка помолилась всем богам, чтобы жвачка, которую ей дал Роберт в машине хотя бы немного загасила неприятный запах.

— Когда мне было плохо, вы только делали хуже, а сейчас спрашиваешь, что происходит, — сказала девушка, стараясь выглядеть максимально серьезно, разговор набирал такие обороты.

Лилиан раскрыла рот.

— Мы с отцом стараемся, как можем для тебя. Мы вложили столько воспитания в тебя, столько усилий, а получаем сейчас вот это. От моего ребёнка ничего не осталось. Мне жаль мою жизнь, честное слово, жаль. Я могла строить карьеру, но отдавала тебе все своё время и ресурсы. Ты посмотри на себя! Ты таскаешься где-то по ночам в таком виде! Кошмар!

Аннабелль посмотрела на свои узкие чёрные брюки с дырками на коленях и водолазку, обнажающую живот.

— Так ходит весь Монреаль, что в этом ужасного?

— Это вульгарщина. Что с тобой такое? Ты невыносимая!

— Мама, ты сделала такой выбор. Никто не может тебя заставить, ты взрослый человек. Когда мы с Уиллом поругались, ты ничего