– Нет необходимости, пока что опасность нам не грозит.

В прошлом Гуннар сражался вместе с отрядом скандинавских наемников. Там его научили использовать порошки, которые они называли «пеной Одина». На самом деле то была спорынья, вызывающая состояние эйфории, отчего берсерки становились смертельно опасными в бою. Я не хотел, чтобы Гуннар сражался под ее действием: это грозило безрассудством, и я боялся за его жизнь.

Вдруг послышались голоса:

– Отступаем! Отступаем!

Я оглянулся. Все застыли, словно парализованные. Чипиа двумя руками держал над головой огромный камень, который собирался бросить. Подмастерья Аликс переглядывались, не зная, стоит ли опрокидывать котел с горячим песком.

Я высунулся наружу. Ни о какой военной хитрости речи не шло: те немногие солдаты, кто мог передвигаться, устремились к ближайшим деревьям в поисках укрытия или беспорядочно отступали еще дальше.

Прозвучала труба. Приказ исходил от самого короля.

Отступление…

Наконец выдохнув, мы с Гуннаром прислонились к зубцам стены.

Тишину сменили радостные возгласы. Часть горожан, вопреки здравому смыслу, продолжила швырять камни.

– Прекратите, болваны, они нам еще понадобятся! – выбранил их Нагорно.

– Лучники, держите позиции! Никому не ослаблять бдительность! – приказал Чипиа. – Горожанам укрыться в храме!

Ворвавшись в церковь Санта-Мария, где старики в сотый раз читали «Отче наш», мы вне себя от радости закричали:

– Атака отражена! Город выстоял!

Даже Мендоса, лицо которого было изранено стрелами, кинулся обнимать ткачих.

Дети принялись скакать по кругу. Кто-то сказал:

– Я сбегаю за волынкой!

Химено, толстый священник, сменивший покойного Видаля, не стал ругать нас за танцы в доме Божьем. Он сел на пол, расставив ноги и выпятив огромный живот, прислонился головой к алтарю, закрыл глаза и перекрестился.

Вскоре и дворяне, и ремесленники кружились под музыку альтов и лютней.

Я разыскал Аликс, которая обнимала бабушку Лусию. Старуха смеялась от счастья, демонстрируя чудесную беззубую улыбку; ее глаза превратились в две щелочки. Я примостился рядом, положил голову на колени Аликс и смежил веки, позволив себе на несколько мгновений отрешиться от происходящего. Я гладил ее живот и нашего будущего ребенка. Увы, Йеннего не танцевал с другими детьми. Аликс нежно, без слов, сжала мою руку.

Прервав наше уединение на ступеньках возле алтаря, к нам подсел Чипиа. От него разило смертью. Он тяжело дышал, струйка крови текла от брови к шее и терялась под кольчугой.

– Просто чудо, что никто не погиб, – заявил он. – Только ранения от стрел. Серьезных два: Ортису де Сарате в ногу попали сразу четыре штуки. Ее придется ампутировать, прежде чем начнется заражение крови. А Милию, прислужницу, ранили в живот.

– Отправьте горожан по домам. Если они раздобудут вино, празднование затянется на всю ночь.

Я разделял их счастье, а вот они, похоже, не разделяли моих опасений относительно того, что нас ждет.

Поднявшись, Чипиа приказал музыкантам прекратить игру.

– Ступайте домой и отдохните! – крикнул он, становясь в центр круга. – Мы выдержали атаку. Завтра прибудут войска из Памплоны. Они отразят армию короля Альфонсо и спасут нас.

Однако мы с Аликс, Лирой, Нагорно и Гуннаром не успокоились и продолжили обыскивать каждый двор, каждый сад. Я даже стучал палкой по стенам ризницы, на случай если какому-нибудь чудовищу вздумалось замуровать там моего сына.

Никаких следов Йеннего мы не нашли.

Не желая идти спать, наша семья вновь разделилась. Мы с Аликс в сотый раз начали прочесывать дворы на Руа-де-ла-Астерия.

Рассвет еще не наступил, однако небо цвета индиго вдруг осветилось заревом. Обеспокоенно переглянувшись, мы побежали к Южным воротам, поднялись по ступенькам на дозорную галерею и высунулись наружу.

– Ты когда-нибудь видел нечто… подобное? – с тревогой спросила Аликс.

– Боюсь, да. Это не просто очередная атака. Идем скорее в крепость, нужно предупредить Чипиа. Я не уверен, что город переживет то, что на нас надвигается.

41. Кузница

Альвар

Апрель 1994 года

Альвар несколько раз оглянулся, хотя знал, что все в башне наслаждаются послеобеденной сиестой. Рамиро занимался в библиотеке, а отец дремал у камина в своем кабинете. Он в этом удостоверился.

Альвар сглотнул, вспомнив об отце, Лоренсо Альваре, двадцать третьем сеньоре Нограро. Однако пути назад уже не было.

Он сделал это. Поехал в Виторию, оформил документы. Агустин, лучший друг детства и недавно рукоположенный священник, согласился помочь.

– Хемма, – шепотом окликнул Альвар, входя в заброшенную кузницу. – Я здесь. Нам пора, иначе опоздаем.

Но Хемма еще не пришла. Альвар посмотрел время. Через час они должны быть в Витории. Агустин ждал их в часовне Лос-Долорес церкви Сан-Висенте. Когда он поставит отца перед свершившимся фактом, тому нечего будет возразить.

«Не успеем, – забеспокоился Альвар, еще раз взглянув на часы. – А ведь я предупреждал ее, чтобы сегодня не опаздывала…»

Хемма порой вела себя немного безрассудно. Будучи отличницей, девушка мечтала изучать морскую биологию, хотя все знали, что она останется в Витории и выберет одну из доступных специальностей. Зато по выходным, когда они виделись в Угарте, она оставляла серьезность дома и веселилась с друзьями: устраивала ужины, каталась на лошадях, ходила в горы и на деревенские праздники. С густыми вьющимися волосами и волевыми чертами лица, Хемма всегда была прирожденным лидером. Альвар с детства сходил по ней с ума, вот только она единственная из девушек не обращала на него внимания. Все остальные ей в подметки не годились.

Альвар сел на старый мешок с дровами. Полуразрушенная кузница принадлежала их семье, но ею не пользовались с прошлого века. Он уже несколько лет подумывал отреставрировать здание и превратить его в гостиницу для сельского туризма.

Отец будет против перемен. Семья не нуждалась в деньгах, но Альвар не хотел быть просто хозяином башни, единственная забота которого – управление семейным наследием. Он задумал реформировать поместье, хотя из-за отца придется делать это постепенно. И еще он знал, что отец будет недоволен им из-за свадьбы.

К тому же в последнее время состояние отца ухудшилось. Эти унизительные переодевания… Даже к ужину он спускался в разных костюмах, менял голос, говорил на староиспанском. Последний психиатр и вовсе не верил, что у Лоренсо Альвара множественное расстройство личности. Считал его симулянтом. Трансвеститом, который отказывается принять свое состояние.

«Бедная мама, – вновь подумал Альвар. – Ей пришлось столько всего пережить…»

Он выглянул в узкое окно древнего здания. Вдали виднелись деревенские дома.

«Свершившийся факт, – твердил он про себя. – Вот мое оружие: свершившийся факт».

Хемма все не приходила, и теперь они точно опоздают на собственную свадьбу в Витории. Альвар встал, готовый рискнуть и пойти к ней домой. Бабушка Хеммы возражать не станет: она