Пассажиры вытягивают шеи, пытаясь увидеть, почему автобусу пришлось так резко свернуть, и мы делаем то же самое. Водитель автобуса встает, вытирая лоб полотенцем для рук.

– Наводнение на проспекте усиливается, – объявляет он. – Машины ломаются по всей дороге. Я чуть не врезался в одну из них!

Только теперь до меня доходит, что я села не на тот автобус. Это не тот маршрут, которым я обычно езжу домой. И этот автобус привез меня прямо на проспект Кокейраис. У меня кровь стынет в жилах.

– Я не должна здесь быть, – бормочу я, и меня захлестывает паника.

– Мы не можем ехать дальше? – спрашивает пассажир, и другие подхватывают его вопрос.

Водитель автобуса нервно машет руками.

– Я не рискну. Я остановлюсь здесь.

Люди протестуют, но водитель открывает дверь и выходит наружу.

– Что? – вскрикиваю я.

Я выглядываю в окно. Снаружи, насколько хватает глаз, вода. Пара машин медленно пытается пробраться через реку, в которую превратился проспект.

Женщина на маленькой машинке проезжает мимо, следуя за грузовиком. Я смотрю, как она сжимает руль, высунув голову из окна, чтобы оценить, насколько глубоко затапливает ее машину. На заднем сиденье ее машины – двое детей.

Я много раз видела, как это бывает. Небольшие автомобили следуют за грузовиками, подпадая под ложное впечатление безопасности на затопленной дороге.

– Это проспект Кокейраис, – говорю я себе под нос, паника во мне нарастает. – Место, где погиб папа.

Взгляд Педро скользит по мне с оттенком страха.

44

ПОНЕДЕЛЬНИК, 20 ИЮНЯ

Мы стоим посреди проспекта по колено в воде, которая становится все глубже по мере того, как дорога спускается в туннель. Я слышу, как несколько человек кричат позади меня, направляясь к тротуару. Мужчина передо мной поскальзывается, но женщина поднимает его на ноги. Он нервно чертыхается.

Я так ошеломлена паникой, что не сразу понимаю, что Педро пытается привлечь мое внимание. Теперь он стоит передо мной и держит меня за плечи, его лицо так близко к моему, что я чувствую его дыхание на своих губах.

– Все будет хорошо. Я обещаю. – Он застегивает надетую на мне куртку, натягивая капюшон мне на голову. – Держись поближе к другим пассажирам и начинай двигаться к тротуару, хорошо?

Я киваю, уже учащенно дыша.

Я делаю первый шаг к тротуару, когда понимаю, что Педро со мной не идет. Задыхаясь, я оборачиваюсь и вцепляюсь сзади в его рубашку.

– Куда ты? Ты не пойдешь со мной?!

Педро смотрит на машину, которую мы видели проезжающей мимо автобуса. Ту самую, с женщиной и детьми.

– Они окажутся в затруднительном положении, если будут продолжать в том же духе. Нужно им помочь.

– Нет, – я мотаю головой, дергая его за руку. – Пойдем со мной!

– Лари, иди с остальными пассажирами!

Кто-то, должно быть, услышал его, потому что я внезапно чувствую, как меня подхватывает чья-то рука. Женщина начинает уводить меня прочь. Моя хватка на его руке ослабевает.

– Педро! – от страха мой голос становится пронзи- тельным.

– Со мной все будет в порядке! Иди!

Я смотрю в спину удаляющемуся Педро. Он отважно устремляется на проспект и машет машине руками.

Мои ноги наливаются свинцом, а сердце бешено колотится. Люди помогают мне выбраться на тротуар. Но я не могу позволить, чтобы Педро делал это в одиночку. Что, если он упадет? Он же не умеет плавать! Я делаю глубокий вдох, раз, другой, отделяюсь от группы пассажиров и бросаюсь обратно на проспект вслед за ним.

Я вижу, как машина начинает разворачиваться, направляясь к обочине. Женщина наконец поняла, что не сможет добраться до затопленного туннеля впереди. Но затем маленькая машинка дает сбой. Двигатель издает несколько булькающих звуков и глохнет. Я слышу приглушенный крик женщины.

– Двигатель затопило! – кричит Педро. Он ковыляет к застрявшей семье уже по пояс в воде.

Я не новичок в наводнениях – вдоль дорог быстро образуются лужи, а сточные канавы забиваются мусором, но это… Это похоже на разливающуюся по туннелю реку, течение у моих ног становится все сильнее и сильнее, угрожая меня смыть.

– Педро! – кричу я ему вслед, но он не оборачивается.

– Помогите! Мои дети! – Крики женщины проникают сквозь шторм; ее голос полон ужаса, от которого у меня леденеет кровь.

Педро подходит к ее окну, и женщина сжимает его руки. Кажется, она слишком напугана, чтобы выйти из машины.

– Мои дети! Пожалуйста, спасите моих детей!

Она поворачивается к заднему сиденью, хватает одного из своих детей – и я ахаю. Это Амандинья.

У нее сердитое, опухшее от слез лицо, а маленькие пухлые ручки изо всех сил цепляются за мать, отчаянно сопротивляясь тому, чтобы ее передали.

– Амандинья, это я! – говорит Педро, и она поднимает глаза, узнавая его. – Я волонтер в «Голосах», – объясняет он ее матери.

Несмотря на то что Амандинья доверяет Педро, она все равно не хочет отпускать мать.

– Иди с ним, filha. Не волнуйся.

– Нет! – кричит Амандинья.

– Я иду следом, – говорит женщина. – Сначала ты иди с ним. Я обещаю, что буду прямо за тобой.

Женщина открывает дверь, и Амандинья, колеблясь, долю секунды переводит взгляд с матери на Педро. Ее хватка ослабевает. Это шанс, который ему нужен, чтобы вытащить ее одним быстрым движением. Испуганная, разлученная с матерью, Амандинья брыкается и вопит, но, по крайней мере, она уже не в машине. Затем ее мама передает Педро маленького мальчика. Он старше Амандиньи, ему лет восемь или девять. Он не дерется с Педро, и я вижу по его широко раскрытым глазам, что он понимает ситуацию, что он достаточно взрослый, чтобы точно осознавать, в какой опасности они нахо- дятся.

Амандинья сидит на одном бедре Педро, мальчишка – на другом.

– Пойдемте со мной, сеньора, – обращается он к матери Амандиньи.

На ее лице застыл ужас.

– Моя нога, – говорит она.

Педро на секунду застывает, переводя взгляд с нее на тротуар, с детьми на руках. Когда он немного отодвигается в сторону, я понимаю, в каком она затруднительном положении. Ее левая нога до колена в гипсе. Когда она тянется за своими костылями на пассажирском сиденье, в ее глазах плещется страх.

Я бросаюсь к машине.

– Лари! – кричит Амандинья в объятиях Педро, поддаваясь страху и снова разражаясь слезами.

Педро, вздрогнув, оборачивается.

– Почему ты не на тротуаре?

– Я заберу детей, – говорю я. – Помоги матери Амандиньи выйти из машины.

Педро снова оценивает ситуацию. Вода быстро поднимается.

– Поторопись, – подталкиваю я Педро. – Мы с детьми переправимся. Помоги ей.

– Тетя! – кричит маленький мальчик.