Смогу ли я уснуть?

Подойдя к холодильнику, я с сочным звуком распахиваю дверцу. Бутылка «Белого аиста», моего самого любимого коньяка. Она полна и зовет меня к столу. Есть я не хочу, но желание выпить стакан спиртного просто непреодолимо.

Я повертел бутылку в руке и поставил на место. Празднование праздника до его начала – есть ли примета хуже этой? Если все закончится удачно, то аромат этого молдавского коньяка будет в тысячу раз приятнее. Зачем же портить вкус праздника?

Как омерзительно звенит будильник телефона...

Я проспал почти двадцать часов, так почему же я такой разбитый?

Чувствуя, как сознание постепенно возвращает меня в бытие из мира иллюзий, я переворачиваюсь на спину.

Будильник звенит и звенит. После шестого звонка будильник отключается, надеясь на человеческую ответственность. Но мелодия льется и льется, заставляя меня разлеплять непослушные веки.

Через секунду после десятого или одиннадцатого звонка я понимаю, что дело не в наглости давшего сбой в программе телефонного будильника, а в моей сонной растерянности. Это не будильник. Это настойчивый телефонный звонок.

Мгновенно придя в себя, я хватаю телефон и бросаю взгляд на настенные часы. Боже мой!.. Я заснул всего три часа назад, и темнота за окном – это не утро седьмого марта, а вечер шестого.

– Антон, это я.

– Вадик?

– Я их взял, Антон. И Баскова, и Серикова.

Обмякнув, я делаю тяжелый выдох.

– Прости, если разбудил... Но мне показалось, что ты очень хотел это услышать.

– Да, – признаюсь я, понимая, что если теперь и удастся заснуть, то только глубокой ночью. – Я очень хотел это услышать.

– Земцов опоздал. Он опоздал ровно на пятнадцать минут. Видишь ли, опера из управления транспортной прокуратуры собираются быстрее СОБРа УБОПа. Им не нужно надевать бронежилеты, «сферы», сверять часы и настраивать радиостанции. Мы приехали, выломали двери и взяли обоих. Басков успел два раза выстрелить, но это ничего... Опер поправится быстро. От сквозного ранения в плечо не умирают. Ты уже вышел на приговор?

– Да, Вадим, я оглашаю его завтра.

– Уже определил срок для Малыгина?

– Определил. – Незаметно для друга я улыбаюсь в трубку. После стресса он имеет право на наивные вопросы. Я знаю, что такое стресс. И помню наш с ним хохот после вылазки в церковь. – Определил...

Завтра в зале суда мне понадобятся и Басков, и Сериков. И они будут доставлены под конвоем. Странно, правда? Потерпевшие будут доставлены под конвоем. Все главные действующие лица трагедии на проспекте Ломоносова будут участвовать в зале суда под наблюдением охраны. Прецедент, имеющий место быть в провинциальном городе Тернове.

– Желаю удачи, Антон. Я позвоню тебе завтра вечером.

Я отключаю связь. Он позвонит мне завтра.

– Именем Российской Федерации...

Сколько раз я произносил эту фразу? И каждый раз после трех этих слов мое сердце, колотившееся до этой секунды словно в бешеной скачке, начинает биться ровно. Плох тот судья, который, зачитывая приговор, начинает чувствовать трепет и боль под сердцем.

Сомнение. Вот чувство, что одолевает каждого, кто именем страны объявляет собственное решение. Но все сомнения должны остаться за спиной. Сомневаться можно было месяц назад, вчера и до того момента, когда ты входишь в зал. Но, едва встав под флаг страны, ты не должен чувствовать в себе смятения.

Сомнение. Оно убивает судью, превращая в жалкое подобие служителя закона. Именно – в слугу, а не в его Слово. Если сомневаешься в верности того, что обдумал и решил, – уйди. Останься с честью наедине, если не хочешь растрясти ее остатки на последующих, загоняющих тебя в угол сомнениями процессах.

Все стоят и слушают описательную часть приговора. Это будет длиться еще долго. Я расскажу, с листа, о сущности обвинения Артема Семеновича Малыгина, обстоятельств дела, установленных судом...

Мне интересно было бы посмотреть на лица всех присутствующих, когда я закончу оглашать свой приговор. Но мне не удастся это сделать по одной простой причине. Я решил – я сказал – и я ушел. А для разбора моих мыслей и оснований, послуживших мотивом для вынесения приговора, существуют кассационные инстанции. Уверен, что после сегодняшнего моего приговора у них прибавится дел. Так что последствия сегодняшнего процесса я могу лишь слышать. Через тонкую дверь, разделяющую мой кабинет и зал судебного заседания...

– ... Исследовав предоставленные доказательства вины подсудимого, суд пришел к выводу, что доказательства, на которых было основано обвинение Малыгина Артема Семеновича, не являются убедительными. Предварительным следствием не установлены факты, которые подтверждали бы присутствие состава преступления в деяниях Малыгина. Так, судебным следствием установлено, что результаты заключения экспертизы указывают на то, что столкновение автомобиля «Тойота Проминент» под управлением Малыгина произошло гораздо раньше, нежели указывает предварительное следствие. Характер повреждений автомобиля позволил эксперту сделать однозначный вывод о том, что удары по автомобилю «Тойота Проминент», принадлежащему Малыгину и управляемому им же, наносились сзади. Также эксперт делает вывод о том, что данные повреждения не носили единичный характер, что исключает случайность, а указывает на преднамеренность наносимых автомобилю Малыгина повреждений. Экспертиза утверждает, что удары наносились автомобилю под управлением Малыгина с двух сторон автомобилями неустановленных лиц. Это же нашло подтверждение в допросах подсудимого Малыгина. Он подтверждает факт того, что за несколько километров до салона одежды для молодоженов его автомобиль стали преследовать два автомобиля иностранного производства. По кузову «Тойоты Проминент», принадлежащей подсудимому, было нанесено в общей сложности более десяти ударов, что говорит о преднамеренности неустановленных лиц нанести повреждения автомобилю Малыгина...

Все это, конечно, неинтересно, если слушать без фантазии. Но я уверен, что все без исключения, находящиеся в этом зале, обладают фантазией не банальной, а недюжинной. Именно поэтому, когда я заканчиваю зачитывать описательную часть приговора, в зале наступает гробовая тишина. Назревает сенсация, и каждый стремится быть свидетелем ее свершения...

– ... Также суд находит неубедительными показания свидетелей, предоставленных суду предварительным следствием. Из показаний свидетеля Гринько следует, что в момент последнего столкновения автомобиля «Тойота» с автомобилями «Лексус» и «Мерседес» он читал газету и был свидетелем лишь последствий данного столкновения. Из показаний свидетеля Прут установлено, что он видел, как синяя автомашина «Тойота Проминент» под управлением Малыгина несколько раз по ходу движения ударила автомобили «Лексус» и «Мерседес», после чего врезалась в группу людей на остановке, причинив тем самым смерть Измайлову и Местниковой. Однако результаты экспертизы полностью опровергают показания свидетеля Прут, так как из них следует, что все удары с характерными следами автомобильной краски, оставленными автомобилями «Лексус» и «Мерседес», наносились сзади.