— Ты ещё можешь попытаться спасти его, — неожиданно прозвучавший в тишине голос заставил меня подпрыгнуть на месте и коротко взвизгнуть.

Прямо передо мной, словно соткавшись из вечного мрака потайного хода, стояла старушка, каких у нас называют божий одуванчик. Только я-то хорошо знала, что это за бабушка, та самая, что превратила меня в крысу!

— Ты можешь попытаться спасти Зорро, — повторила ведьма, и по её выцветшим от времени губам скользнуло нечто, напоминающее улыбку.

— Каким образом? — огрызнулась я. — Комендант сказал…

— Ни один человек не может покинуть гасиенду, — повторила старуха и поправила спускавшиеся на грудь кончики платка, — но ты ведь не простая девушка, верно?

— Ты можешь превратить меня в крысу? — я сжала кулачки, чтобы вернее удержать призрачную надежду.

— Могу, — по губам старухи опять скользнула усмешка. — Только помни, дитя, если ты сейчас согласишься стать крысой, то никогда уже не сможешь вернуть себе человеческий облик. И для всех, кто тебя знал, ты будешь крысой. Обычной крысой.

— Я согласна! — я даже толком не слушала, что говорила старуха, самое главное, что я смогу спасти Диего, а всё остальное уже неважно.

В глазах старухи мелькнуло изумление.

— Ты согласна навсегда остаться крысой? — недоверчиво переспросила старуха.

Ну да, всё правильно, старческая глухота в её-то годы вполне понятна и объяснима. Она же, небось, ещё динозавров видела, причём в живую, а не по телевизору.

— Да, я согласна навсегда стать крысой, — внятно, помня про глухоту собеседницы повторила я. — А теперь превращай меня, дорог каждый миг!

— Невероятно, этот старый святоша опять оказался прав, — пробурчала старуха и взмахнула рукой. — Да будет так! Ты это заслужила.

Я глубоко вздохнула и закрыла глаза, сдерживая слёзы. Прости, Диего, надеюсь когда-нибудь ты сможешь меня понять.

***

Диего

Я всегда привык больше доверять собственному сердцу, нежели доводам разума, который так легко выдаёт желаемое за действительное. Вот и сейчас, услышав предостережение Лины, я не отмахнулся от него, а сохранил в памяти, решив быть более осторожным. Да и Торнадо, обычно с радостью пускающийся в путь, недовольно фыркал и так и норовил повернуть обратно к дому.

— Нет, друг, — я потрепал коня по холке, — нам в другую сторону.

Торнадо заржал и поднялся на дыбы, пришлось даже пощекотать его шпорами, чтобы образумить. В небе угрожающе прогремел первый раскат грома. Отлично, гроза будет мне на руку, она подобно плащу укроет меня от лишних глаз и ушей.

— Вперёд, Торнадо, — я хлопнул ладонью коня по шее, — вперёд.

Торнадо покосился на меня с видом: ну, если ты действительно этого хочешь, и затрусил по дороге, словно старый больной одр.

— Торнадо, — прикрикнул я, и конь, наконец-то, перестал капризничать и показывать норов, перейдя на уверенный галоп.

Гром гремел всё чаще, пару раз даже сверкнули молнии, но гроза была далеко, если всё пойдёт без заминок, я до дождя вполне успею вернуться домой.

Неожиданно Торнадо замер, словно превратившись в камень, я чуть из седла не вылетел. Да какой бес вселился в этого коня?!

— Диего! — неожиданно услышал я из темноты и замер, не веря ушам. Каталина? Здесь? Но как, почему?

Я спрыгнул вниз, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в окружающей меня ночной темноте.

— Лина? — позвал я негромко. — Ты где?

— Я здесь! — услышал я родной голос. — Здесь, рядом с твоим сапогом!

Сапогом?! Я присел на корточки, недоверчиво глядя на прижавшуюся к сапогу крысу, а затем посмотрел на небо, где из облаков, словно прекрасная пленница из окошка башни, иногда выглядывала луна.

— Лина, — я подхватил крысу на руки, чувствуя, как трепещет всё её крошечное тельце, — что случилось, малышка?

— Засада, — выдохнула Лина, — ловушка.

Та-ак, а вот это уже очень интересно.

— Где?

— Дома, на тебя. Комендант сказал, стрелять на поражение. Старик Иглесио предатель, он выдал тебя коменданту!

Я резко втянул носом воздух, удерживаясь от ругательств. Вот мерзавец, нашёл-таки способ отомстить нам с отцом за то, что мы разжаловали его из управляющего!

Лина тем временем немного отдышалась и смогла связно рассказать о том, что произошло дома в моё отсутствие. Не успела моя отважная девочка договорить, как по её телу пробежала судорога, крыска жалобно пискнула, а потом… Потом крыса превратилась в девушку. Прекрасную обнажённую девушку, подобную духам-покровителям из легенд маминого племени.

— Чёрт, как не вовремя, — простонала Лина, зябко обхватывая себя руками за плечи.

— Держи, — я протянул Лине плащ и стал снимать рубашку.

— Эй, ты чего делаешь? — окликнула меня Лина. — Нашёл время!

Я удивлённо посмотрел на снятую рубашку, потом на Лину, честно пытаясь понять, что не так. Мощный порыв ветра, едва не сбивший нас с Линой с ног, напомнил мне, что моя малышка нуждается в помощи.

— Держи, — я сунул Лине рубашку, — тебе она будет до середины бедра. Сверху набросишь плащ.

— Так ты рубашку для меня снимал? — недоверчиво уточнила Лина.

Я удивлённо приподнял брови, хоть под маской этого и не было видно:

— А для чего же ещё?

Лина так отчаянно покраснела, что это было заметно даже в окружающей нас темноте. Ай-яй-яй, какие непозволительные для сеньориты мысли!

— Малышка. — я укоризненно покачал головой, а потом легко подхватил пискнувшую от неожиданности девушку в седло, — ладно, поехали к падре Антонио.

— А ты уверен, что священник станет тебе помогать? — Лина явно не страдала излишней доверчивостью. — Ты же Зорро.

— Падре Антонио обещал, что обязательно поможет Зорро. Как ты говоришь, никто его за язык не тянул.

Лина недоверчиво фыркнула и прошептала:

— Даже и не знаю, как лучше: чтобы ты снял маску или оставил.

— Не бойся, малышка, — я поцеловал Лину в тёплую макушку, пахнущую летними травами, — всё будет хорошо.

— Надеюсь, — прошептала Лина, прижимаясь ко мне. — Я люблю тебя, Диего.

— А я тебя, — я крепко прижал девушку к себе, — моя красавица.

— Скорее уж крысавица, — с усмешкой поправила меня Каталина, рисуя пальчиком узоры у меня на груди.

Я