Потом обратилась к остальным пленникам:

– You have a chance. Send one of you to get the money. You decide who'll go[45].

Достав пистоль из кобуры, она навела его на капитана:

– Except for you![46]

Секретарь зажмурился, Анхен уткнулась в грудь супруга, голландцы тоже замерли в ожидании страшного исхода событий. Но девица медлила, она вдруг взглянула на папашу, что лежал на столе, и лицо ее озарилось улыбкой.

– But I have another good idea![47]

Утром вся разбойничья команда собралась на палубе. Два капитана: один – победивший, но мертвый, другой – проигравший, но живой, стояли привязанными спинами друг к другу. Юная атаманша, по чьей воле разыгрывалась эта комедия, отхлебнула рому и взглянула на отца:

– By Dad! See You latter![48]

Затем обошла неразлучную теперь пару и обратилась к голландцу:

– If there is anything left to say, now would be the time![49]

Тот лишь прошипел в ответ:

– One day you'll get what's coming to you![50]

Предводительница пожала плечами и повернулась к своим матросам. Они толкнули доску через борт, обоих капитанов быстро поглотила морская пучина. Энн невозмутимо хлебнула из бутылки и вылила остатки в воду – пусть папаша потешится на том свете перед тем, как черти поджарят его на своей сковородке.

Вот уж воистину: все мы иногда напоминаем детей. Даже оголтелые разбойники порой тешат себя пустыми забавами. Правда, весьма небезобидными, но может быть, их мама редко ласкала в детстве или отец забывал пороть по субботам. Как бы то ни было, пираты в то утро веселились, как ребятня, просовывая пленникам сквозь прутья деревянной решетки палочки со жребием.

Один горемычный сменял другого в надежде, что именно ему достанется роль гонца, и он будет отпущен. Но надежда тут же гасла в глазах – короткая палочка все не выпадала. Именно эта смена чувств на лицах пленников каждый раз и вызывала бурный смех у головорезов.

Наконец, очередь дошла и до секретаря. Он со страхом застыл у решетки, взглянул на пиратскую физиономию, оскалившуюся в беззубой ухмылке, зажмурился и достал палочку. Как всегда, шельмецу фартило – ему выпала короткая. Он аж подпрыгнул от радости, чем привел пиратов в еще больший восторг. Тут англичанин вспомнил о достоинстве и с важностью лорда прошествовал мимо товарищей по несчастью, но рука в знакомой перчатке, что открывала замок, согнала с него спесь в единый миг.

Секретаря втолкнули в капитанскую каюту следом за Самойловым. Девица, принявшая командование на себя, налила в кружку ром и с интересом посмотрела на русского.

– Hey, brave boy, what shall we do about you?[51]

– Чего? – добродушно переспросил Иван.

Она перевела взгляд на англичанина:

– Do You understand his language?[52]

Тот молчал, и лишь очередной удар перчатки по щеке заставил его заговорить:

– Yes![53]

– Translate![54]

– Я буду переводить, – замахал секретарь руками перед носом Ивана.

Капитанша разразилась длинной неспешной тирадой, которую секретарь тут же довел до сведения Ивана:

– You have rendered me a service. I am not the one to easily forget my debts. If you like, you can stay with us.

Our plunder will be divided granting you a fair share. But say a word and I'll let you off at the first seaport[55].

– Море не мой удел, – улыбнулся Иван. – Да, но скажи большое спасибо, – обратился он к секретарю, потом попытался сам жестами передать желаемое: – Черт. Мне бы на сушу. Вот с ним и сойдем. – он ткнул англичанина в широкую грудь.

Секретарь старательно переводил каждую фразу. На последних словах девица изумленно воззрилась на Самойлова:

– With it?[56]

– With me?[57]– переспросил секретарь.

Атаманша покачала головой в знак не то восхищения, не то удивления. Но она действительно предпочитала не иметь долгов, а потому вернула оружие этому странному русскому и, пожелав всего хорошего, вышла из каюты. Стража направилась за ней. Пират не отказал себе в удовольствии напоследок щелкнуть перчаткой по круглой физиономии секретаря. Но тот уже не обратил на оскорбление никакого внимания. Он засуетился, прикрыл дверь за разбойниками и бросился к Ивану со словами:

– Я ведь тебя вспомнил. Ты был в посольстве вместе с графом Ушакоф.

– Был да сплыл, – предпочел не пускаться в длинные объяснения Иван.

– И все-таки скажи, зачем тебе письма? – допытывался англичанин. – Ты же не умеешь ни читать, ни писать по-нашему.

– Мы оба служим – каждый своей короне.

– Неужели?

В этот момент раздался пушечный залп. Оба кинулись к окнам. Огромный боевой корабль несся к ним на всех парусах, паля из всех орудий. Они побежали к выходу, и тут же борт, около которого еще миг назад они смотрели в окно, ядро разнесло вдребезги. Сломя голову Иван, а за ним и не слишком расторопный до сего момента англичанин рванули на верхнюю палубу, надеясь хоть там найти спасение. Но и у капитанского мостика все дымилось, пираты бросились врассыпную, даже не пытаясь оказать сопротивление голландскому фрегату. Наши герои вновь сбежали вниз в поисках хоть какого-нибудь способа для спасения. Но очередной взрыв ядра поставил точку.