был семьдесят два года, но когда встречаются два симпатизирующих друг другу духа, так называемая физическая реальность теряет свою значимость. Я полюбил Маргарет сразу же, потому что ее истинное “я” взывало ко мне из-за лица, похожего на маску, умоляя об освобождении. Я уже прошел достаточную духовную подготовку, чтобы видеть с ясностью, недоступной физическим глазам. Красота плоти всегда увядает, а красота духа вечна и неизменна.

Дверь в мастерскую открылась. Мазу подняла голову. Вошел Цзян Уэйс, приземистый и угрюмый, в оранжевом спортивном костюме. При виде Мазу его правый глаз начал дергаться, и он поспешно прикрыл его.

— Доктор Чжоу хочет видеть Ровену Эллис, — пробормотал он.

— Это я, — сказала Робин, подняв руку.

— Хорошо, — сказала Мазу, — иди с Цзяном, Ровена. Я благодарю тебя за службу.

— И я за вашу, — сказала Робин, сложив руки вместе и склонив голову перед Мазу, чем вызвала еще одну холодную, натянутую улыбку.

Глава 31

Девять на пятом месте…

Не следует пробовать неизвестные препараты.

И-Цзин или Книга Перемен

— Ты быстро соображаешь, — сказал Цзян, когда они с Робин проходили мимо курятника.

— Что ты имеешь ввиду? — спросила Робин.

— Знаешь правильные ответы, — сказал Цзян, снова потирая глаза, и Робин показалось, что она уловила намек на обиду. — Уже.

Слева от них простирались открытые поля. Марион Хаксли и Пенни Браун, пошатываясь, шли по глубокой колее, ведя за собой ширских лошадей на бесконечную пахоту — бессмысленное занятие, учитывая, что поле уже было вспахано.

— Металлическая группа, — с усмешкой сказал Цзян. Убедившись в том, что утренняя перегруппировка была просто упражнением на определение рейтинга, Робин спросила,

— Почему доктор Чжоу хочет меня видеть?

— Медицина, — сказал Цзян. — Проверит, готова ли ты поститься.

Они прошли мимо прачечной и столовой, а затем мимо старых сараев, на двери одного из которых висел замок с паутиной.

— Что вы там храните? — спросила Робин.

— Хлам, — сказал Цзян. Затем, заставив Робин подпрыгнуть, он прокричал,

— Эй!

Цзян указал на Уилла Эденсора, который сидел в тени дерева в стороне от тропинки и, казалось, успокаивал плачущего ребенка лет двух. Уилл Эденсор вскочил, как будто его ошпарили. Девочка, чьи белые волосы не были сбриты, как у других детей, а торчали вокруг головы, придавая ей вид одуванчика, потянулась к нему, умоляя Уилла взять ее на руки. Позади него среди деревьев под присмотром бритоголовой Луизы Пирбрайт возилась группа детей ясельного возраста.

— Ты что, на дежурстве? — Цзян прикрикнул на Уилла.

— Нет, — сказал Уилл. — Она просто упала, и я…

— Ты занимаешься материалистическим удержанием, — кричал Цзян, и изо рта у него вылетали капли слюны. Робин была уверена, что ее присутствие делает Цзяна более агрессивным, что ему нравится показывать перед ней свой авторитет.

— Это произошло только потому, что она упала, — сказал Уилл. Я шел в прачечную и…

— Тогда иди в прачечную!

Уилл поспешил прочь на своих длинных ногах. Девочка попыталась последовать за ним, споткнулась, упала и заплакала еще сильнее. Через несколько секунд Луиза подхватила ребенка и скрылась с ним в деревьях, где бродили остальные малыши.

— Его предупреждали, — сказал Цзян и снова направился к выходу. — Я должен сообщить об этом.

Казалось, он был рад этой перспективе.

— Почему его не подпускают к детям? — спросила Робин, торопясь поспеть за Цзяном, когда они обогнули храм.

— Ничего подобного, — быстро сказал Цзян, отвечая на невысказанный вопрос. — Но мы должны быть внимательны к тому, кто работает с малышами.

— А, ну да, — сказала Робин.

— Не поэтому — это духовное, — прорычал Цзян. — Люди получают удар по самолюбию от материалистического обладания. Это мешает духовному росту.

— Понятно, — сказала Робин.

— Ты должен убить ложное “я”, — сказал Цзян. — Он еще не убил свое ложное “я”.

Теперь они пересекали внутренний двор. Когда они присели у бассейна Утонувшего Пророка между гробницами Украденного и Золотого Пророков, Робин подобрала лежащий на земле камешек и спрятала его в левой руке, а затем окунула указательный палец правой руки в воду, помазала лоб и произнесла слова: “Утонувший Пророк благословит всех, кто поклоняется ей”.

— Ты знаешь, кем она была? — спросил Цзян у Робин, вставая и указывая на статую Дайю.

— Ее звали Дайю, не так ли? — сказала Робин, все еще держа в сжатой руке маленький камешек.

— Да, но знаешь ли ты, кем она была? Для меня?

— О, — сказала Робин. Она уже узнала, что на ферме Чепменов не одобряется называть семейные отношения, поскольку это говорит о продолжающейся приверженности материалистическим ценностям. — Нет.

— Моей сестрой, — сказал Цзян низким голосом, ухмыляясь.

— Ты можешь ее вспомнить? — сказала Робин, стараясь, чтобы это прозвучало потрясенно.

— Да, — сказал Цзян. — Она играла со мной.

Они направились ко входу в фермерский дом. Когда Цзян немного опередил ее, чтобы открыть украшенные драконами двери дома, Робин спрятала крошечный камешек в лифчике, спрятав его от посторонних глаз в передней части кофты.

На каменном полу перед дверями фермерского дома был высечен девиз на латинском языке: STET FORTUNA DOMUS. Прихожая была широкой, безупречно чистой и безукоризненно украшенной, белые стены были увешаны произведениями китайского искусства: шелковыми панно в рамах и резными деревянными масками. Лестница, покрытая алым ковром, поднималась на второй этаж. Из холла выходило несколько закрытых дверей, выкрашенных в черный цвет, но Цзян провел Робин мимо них и повернул направо, в коридор, который вел в одно из новых крыльев.

В самом конце коридора он постучал в еще одну черную глянцевую дверь и открыл ее.

Робин услышала женский смех и, открыв дверь, увидела актрису Ноли Сеймур, прислонившуюся к письменному столу из черного дерева и, по-видимому, потерявшую голову от веселья по поводу того, что ей только что сказал доктор Чжоу. Это была смуглая, похожая на эльфа молодая женщина с коротко подстриженными волосами, с головы до ног одетая, как распознала Робин, в “Шанель”.

— О, привет, — сказала она сквозь смех. У Робин сложилось впечатление, что Ноли смутно узнала Цзяна, но не могла вспомнить его имени. Рука Цзяна снова подскочила к его подмигивающему глазу. — Энди просто заставляет меня реветь… Мне пришлось приехать сюда, чтобы пройти курс лечения, — слегка надулась она, — раз уж он бросил нас в Лондоне.

— Бросил тебя? Никогда, — сказал Чжоу своим глубоким голосом. — Итак, ты останешься на ночь? Папа Джей вернулся.

— Правда? — взвизгнула Ноли, в восторге прижимая ладони к лицу. — Боже мой, я не видела его уже несколько недель!

— Он сказал, что ты можешь занять свою обычную комнату, — сказал Чжоу, указывая наверх. — Члены клуба будут рады тебя видеть. А сейчас