— Да.

Девушка снова принялась сверлить собеседника взглядом, словно пытаясь попасть внутрь черепной коробки, но в этот момент официантка принесла заказ, поставив перед Викой тарелку с парящими хинкали, и тем самым избавив мутанта от неудобных вопросов хотя бы на время.

— Это… очень большие пельмени… — произнесла ассистентка, потрясённо разглядывая тарелку. — И как их едят?

— Ждёшь, пока чуть-чуть остынут, берёшь за пимпочку сверху и кладёшь в рот целиком.

— Ну, почему ты от них в восторге, я поняла, — Виктория задумчиво мазнула взглядом по выдающейся челюсти мутанта и вновь уставилась в тарелку. — Но, боюсь, мне этот способ не подходит. А как-то более традиционно можно?

— Ни коем случае! Тут главное, чтобы весь бульон оказался во рту вместе с начинкой. Попробуй в два укуса.

— Хорошо, — с сомнением сказала девушка и отодвинула хинкали в сторону. — Давай пока вернемся к основному вопросу — что ты тут делаешь? Только честно.

— Честно-честно?

— Честно-честно.

— Ну, если честно-честно… — пробормотал Саймон, потушив бычок. — Все вопросы к вашим с Хероем тараканам. Ты бунтуешь против семейства и не хочешь говорить об участии в экспедиции. Он считает меня мужиком, потому что я чуть его не пристрелил, а я, в итоге, вместо того, чтобы радостно наслаждаться отпуском, буду присматривать за тобой, чтобы тебя ненароком не схарчил какой-нибудь паук-переросток.

— Ага… То есть ты у нас как бы жертва обстоятельств, — прищурилась Вика, уставившись на мутанта похолодевшим взглядом. — Типа несчастный рыцарь, отправленный злым королём и его взбалмошным принцем приглядеть за сумасбродной принцессой?

— Скорей рыцарь, оказывающий услугу другу-принцу, — поправил Огр, пожав плечами. — Поскольку сам принц не может присмотреть за своей упрямой, но умной и красивой сестрой, желающей доказать королю, что не всё в мире делается с помощью оружия.

— Ладно… Будем считать — выкрутился, — хмыкнула дочь консула и ухватив один из гигантских пельменей «за пимпочку», решительно впилась ему в бок зубами. — Ай, б…ь! Гояфё! Гояфё!!!

* * *

В маленьком ресторанчике, подающим кавказскую кухню по семейным рецептам, они просидели ещё час. Благо, разговор перетёк в более нейтральную область мутобиологии. С некоторым удивлением Саймон понял, что для Виктории Хлыстовой исследование мутировавших форм жизни было вовсе не способом восстать против воли семьи, а действительно делом всей жизни. С горящими глазами девушка рассказывала о новых животных и растениях, появившихся на Земле за последние двести лет. Перечисляла основные факторы возникновения мутаций, забрасывала собеседника заумными терминами и даже пыталась построить из крошек фрагмент ДНК дроздофилы.

Прервать этот поток информации смог только звонок от учителя, имя которого Виктория произносила не то, чтобы с придыханием, но близко к этому. Потерявшему ассистентку Глазкову срочно требовалось помощь в каком-то важном вопросе, так что пришлось быстро расплачиваться, ловить такси и срочно мчаться обратно в гостиницу. После чего Вика чмокнула мутанта в щеку и убежала по делам. Немного озадаченный старлей поднялся к себе в номер, и побродив немного кругами по комнате, последовал старинной солдатской мудрости: «появилось свободное время — ляг, поспи».

С учетом предыдущих двух суток, решение оказалось весьма правильным. Весь последующий день оказался забит завершающими приготовлениями к выступлению. Точнее, это для остальных участников они были завершающими — опоздавшим республиканцам пришлось срочно осваивать любезно предоставленную Конгломератом технику, распихивать вещи и оборудование по машинам, срочно получать полагающиеся припасы… В общем, дел хватало. Неудивительно, что к вечеру Егоров, Кривич и Грэй осипли, взмокли и пребывали весьма в дурном расположении духа.

— Если меня к следующей экспедиции припашут — застрелюсь сразу, ей-богу, — пробурчал капитан егерей, когда трое офицеров НТР шагали прочь от стоянки, ярко освещённой прожекторами.

— Не дрейфь, Петрович, снаряд два раза в одно место не падает, — утешил его Кривич. — Найдут кого-нибудь другого, помоложе и поэнергичней.

Шагающий рядом старлей только хрюкнул — пословица устарела лет эдак триста.

— Твоими устами, Михаил Степаныч, только мёд пить, — вздохнул Егоров.

— Кстати, о мёде — а не опрокинуть ли нам по сто граммулечек на дорожку? — лукаво поинтересовался майор. — Заодно и поужинаем как люди.

— Раз начальство разрешает, я только «за», — согласился капитан. — Старлей, а ты как?

— Служу Республике, — буркнул Грэй. — Только сто грамм не многовато будет, товарищ майор? Еще опьянеете ненароком.

— Ты старого пса на слабо не бери, — поморщился Кривич. — Сказано по сто, значит по сто. Подъём в шесть, ещё не хватало на выезде с брони свалиться…

Пришлось ограничиться ста граммулечками. А потом сон, подъем в шесть утра, душ и быстрый завтрак. В половину восьмого отделение пробухало закованными в силовую броню ножищами в сторону выхода, мимо потянувшихся в гостиничный ресторан ученых. Затем ещё немного суматохи и вот первая машина экспедиции выезжает из ворот военного городка навстречу немногочисленным зевакам и туче репортеров из Республики, Конгломерата, Технократии и крупнейших Вольных Городов. Проехав по центральных улицам Нижнего Новгорода, колонна покинула город в восточном направлении, сопровождаемая тучей дронов, снимающих сей волнительный момент с максимального количества ракурсов. Спустя час, последний экспедиционный грузовик пересёк заранее разминированную КСП, углубившись в Дикие Земли…

— Что-то я не пойму, почему они считаются гиблыми, — пожаловался Бам-бам на внутреннем канале. — Мы уже четвертый час едем, а на нас ещё ни одного мутанта не напало. Я вообще никаких отличий от Нижнего не наблюдаю.

— Во-первых, мой юный друг, даже самой отмороженной сколопендре понятно, что с нами ловить нечего, — лениво ответил Мастер. — А во-вторых, основная опасность Диких Земель кроется отнюдь не в этом.

— А в чём?

— В заражении воды и почвы. Разрушение фабрик, заводов и хранилищ вызвало утечку самых разнообразных веществ и радиации. Сначала вся эта гадость накапливалась в почве и грунтовых водах, потом попала в растительность, которую покушали зверушки. Проще говоря, попил ты из лужи — отросли копытца. Съел красивую ягодку — отбросил копытца. И хорошо, если сразу, а то может только через пару недель, непрерывно гадя под себя кровавым поносом.

— Ой, да ладно тебе наукой человеку мозги пудрить, — встрял в разговор Малёк. — Лучше расскажи, как мы в прошлый раз почти сорок километров на себе тушу Огра волокли, пока он с Богом общался.

— В прошлый раз? — удивился пулемётчик. — Это когда такое было?

— Давно было. Ты ещё в учебке автомат учился разбирать, а Огр ещё не стал боссом, а был скромненьким летехой академическим. Только-только выпустился, пороха ещё не нюхал, крови боялся, — охотно пустился в воспоминания Малёк. — Попросил нас тогда Папочка метнуться за границу, по делам государственным. Ну, мы, разумеется, метнулись, оформили всё по красоте… А когда возвращались, нас и повязали. Выскакивает