из леса толпа, что-то не по русски лопочут, оружием в нас тычут. В общем, не выдержал я — двинул одному, второму… Раскидали, короче почти всю шоблу, но тут какая-то скотина глушилку бросила…

— Да хорош заливать! — не выдержал Дуб. — Кого ты там раскидал? Тебя же первого мордой в пол уложили.

— Во-первых, первого уложили Молчуна, — с достоинством парировал низкорослый снайпер. — А во-вторых, вы с Касьяном вообще вокруг котелка прохлаждались, пока мы за Родину бились. Так что не мешай рассказывать.

— Так ты рассказывай, а не звезди!

— Это кто тут звездит? Меня, между прочим, больше всех пинали и валяли, как особо яростного! Босс, подтверди!

— Малёк, ты давно с контрой [8] не общался? — вздохнул Саймон. — Сам же десяток бумажек подписывал о неразглашении.

— Так я ничего и не разглашаю — железячники всё сами слили!

— Постойте! — взмолился Бам-бам. — А разве это не силы Конгломерата вступили в контакт с испанской экспедицией?

— В говно они вступили, — фыркнул Малёк. — Пока мы им на блюдечке местоположение лагеря не сдали, они даже не в курсах были. А потом всё просрали…

— Малёк! Ты сейчас дотрындишься! — пригрозил Огр.

— Всё, молчу-молчу! Вообще ни разу не подрываю установление международных отношений.

Пару минут в эфире царила тишина, но затем в наушника снова раздался голос пулемётчика:

— Товарищ старший лейтенант, так что случилось-то? Можете рассказать? Без подробностей?

— Не могу, — буркнул мут и нехотя добавил: — Не помню я.

— В смысле?

— В прямом. Как сказали в госпитале: «Временная потеря памяти, вызванная стрессовой ситуацией и крайним истощением организма».

— Охренеть! Это вас испанцы так?

— Да если бы! — опять не выдержал снайпер. — Пока мы сидели в ямах, как порядочные военнопленные, этот нехороший человек умудрился свинтить, положив кучу народа. Потом где-то прошлялся почти две недели, просочился обратно в лагерь в виде скелета, освободил нас, вывел из лагеря и бухнулся в голодный обморок. А когда очухался, заявил, что ничего не помнит!

— Потому что не помню!

— Во-о-о-т! Хотя лично моё мнение, что он овладевал секретными техниками маскировки ниндзя. Других вариантов, как он смог вернуться в лагерь и вытащить нас, не вызвав тревоги, я просто не вижу.

— Малёк, завязывай уже, — оборвал разговорчивого снайпера старшина. — А ты, Бам, не слушай это трепло, а лучше мотай на ус: расслабляться в Диких Землях — опасно для здоровья.

Несколько минут в эфире царила тишина, но вскоре внутренний канал вновь заполнился трёпом и плоскими шутками — Дикие Земли не спешили открывать всех своих сюрпризов и колонна продолжала свой неспешный путь в сторону Владимира, следуя остаткам трассы М7. Две универсальные инженерные машины, собранные в Техцентрах специально для экспедиции, неутомимо расчищали путь, с легкостью избавляясь от различных помех, будь то проросшие деревца, остатки упавших столбов или редкие проржавевшие остовы автомобилей. Даже преодоление Клязьмы не доставило особых хлопот — колонна сделала небольшой крюк в сторону от обрушившегося моста и спецы быстро возвели понтонную переправу из заранее припасенных частей. Так что к промежуточной точке маршрута они прибыли даже со значительным опережением графика, разработанного Мартыновым.

Не успели бойцы соскочить с брони, разминая затекшие конечности, как на командном канале возник Кривич:

— Господа офицеры, поздравляю с прибытием в славный город Владимир. Поскольку мы добрались раньше, чем ожидалось, наука испросила позволения сделать пробный выход, пока инженеры обустраивают лагерь. Так что Егоров, бери своих людей и дуй в оцепление. Координаты твоего участка и позывные соседей я тебе уже скинул.

— Принято!

— Грэй, а ты со своими мальчиками будешь приглядывать за наукой, чтобы она на радостях не разбежалась и не попала кому-нибудь на ужин.

— Слушаюсь!

Казалось бы, что может быть проще, чем приглядеть за небольшой группкой учёных, пока они ползают по полю и собирают свои образцы? Учитывая, что все одеты в ярко-оранжевые защитные костюмы, носят маячки и копошатся внутри охраняемого периметра. Как оказалось, совсем не просто. Для начала, далеко не все поначалу одели защиту. Уже через двадцать минут передвижной медблок обрёл первого пациента — один из учеников шамана, заявивший, что киба чувствуют природу и опасность, понюхал цветочек и вскоре свалился с тяжелейшей аллергической реакцией. Минут через пятнадцать к нему присоединился один из специалистов-биологов от Конгломерата, в котором пластика было больше чем органики. Он был укушен насекомым в один из немногочисленных оставшихся участков живого кожного покрова, отчего так же получил острую экзоаллергию.

Кстати, укусов хватало и в строящемся лагере, из-за чего каждый десятый оказался покрыт живописными красными пятнами. Чтобы определить источник, профессор Глазков объявил по общему каналу награду в 10 копеек каждому, кто принесет неповрежденное насекомое, желательно — живое. Вскоре работы в лагере замерли, а возле машин биологов выстроились очереди с различной тарой, в которой жужжали пойманные образцы. Пришлось вмешаться Мартынову, заявившему, что если в ближайшие полчаса не будет запущен первый генератор, то всякий, обнаруженный с комаром в руках, будет копать полевые сортиры «отсюда и до рассвета», благо потребность в отхожих местах возникла сразу же после остановки.

Впрочем, старлея всё вышеперечисленное не беспокоило — у него хватало своих проблем. Поначалу поднадзорная ему группа от Республики скученно копошилась рядом с лагерем. Расставив вокруг своих людей, Огр отстранённо наблюдал за мельканием оранжевых пятен в поле. Но постепенно ученые принялись разбредаться в стороны, пропадая в кустах или полностью скрываясь в высокой траве. Пришлось увеличить радиус оцепления, отчего у мутанта каждый раз ёкало сердце, когда во время очередного пересчёта количество пятен не сходилось с отчётным. Или когда очередная фигура вдруг подпрыгивала и начинала махать руками и издавать на внутреннем канале всякие нечленораздельные вопли. Как правило, счастливчик находил новый экземпляр мутировавшей флоры или фауны, призывая коллег разделить с ним радость от находки. Однако в один из таких вот случаев оказалось, что обнаруженный образец обвивает руку учёного, собираясь запустить клыки (как впоследствии оказалось — ядовитые) куда-то в район шеи. К счастью, рядом стоял Молчун, так что вопрос, сможет ли метровая змеюка с четырьмя рудиментарными лапками прокусить жесткий воротник защитного костюма, так и остался без ответа. А вот спецназовцу пришлось пять минут выслушивать лекцию об аккуратном отношении с образцами, представляющими огромную важность для современной мутобиологии.

И ладно, если бы дело ограничивалось только этим. Гораздо хуже, когда началось:

— Простите, великий воин! Вы нам не поможете? Будьте, добры, подайте нам вон тот шар — а то не могу никак дотянуться.

— Конечно, профессор…

Пух!!! Один из шаров, сантиметров эдак пятнадцать в диаметре, росший со своими собратьями под ветками какого-то колючего куста, взрывается, выпустив в