Но голос чужака был хриплым, интонация то приглашала к разговору, то отталкивала. Словно в один момент он был торговцем, а в следующий – разъярённым стражем ворот. Он старался сдерживаться, но глаза выдавали его. Улыбка ни разу не коснулась их. Его состояние было нестабильным. Он часто и тяжело сглатывал. Несколько раз хватался за горло и тряс головой, но побледнел, как слепой, когда она предложила осмотреть его.

Хирка вздохнула. Всевидящий знает, что в последние дни к ней приходило много странных имлингов. На самом деле он был не более странным, чем остальные. Но она не могла на этом успокоиться. Через два дня ей предстоит предстать перед Советом и Всевидящим. До того времени ей надо найти себе другое место. Она не могла оставаться у Линдри. Что, если с ним и его внучкой случится то же, что и с Эйриком? По её вине?

Две ночи. Она справится. Маннфалла – большой город. Она всегда найдёт место для ночлега. Хирка поднялась и в сопровождении Куро незаметно побежала по крышам.

Хирка сидела на берегу реки и похлопывала себя по плечам, чтобы согреться. Стояло раннее утро, минувшей ночью она немного поспала под мостом. Дымка плыла над рекой, а жёлтые фонари рыбацких лодок мерцали, как звёзды. Из домов за её спиной долетали разрозненные звуки. Лавки готовились к открытию. Кто-то растревожил курятник. С башни у Эйсвальдра раздалось шесть ударов гонга. Другие башни одна за другой принялись вторить ей. Все эти звуки она слышала каждый день с тех пор, как приехала сюда. Ничего не изменилось, и изменилось всё. Настал день её Ритуала.

Хирка подобралась поближе к реке и опустила лицо в холодную воду. Она попила, но немного. У воды Оры был нечистый привкус. Не как в Равнхове, где ручьи стекали прямо с ледников. Она увидела своё отражение и вспомнила, что так же смотрелась в море в Эльверуа. Казалось, это было целую жизнь назад. Тогда она ожидала увидеть в отражении что-то другое, не себя. Что-то звериное, пугающее. Но не увидела. Как не видела и сейчас.

Она подумала о Силье и о том, как она будет выглядеть в этот день, ведь Силья не говорила ни о чём другом, кроме Ритуала, с тех пор как Хирка с ней познакомилась. Подруга наденет платье с широкой юбкой, расшитой золотыми нитями, золотые хвостовые кольца и заплетёт косы, которые будут пахнуть лавандой. Хирка уставилась на свои рыжие космы. Она попробовала пригладить их мокрыми ладонями, но волосы сопротивлялись.

Хирка пошла вверх по улице Даукаттгата. В городе стояли тишина и покой. Ещё не проснулись те, кому не было необходимости вставать так рано. Она купила ломоть хлеба и два кубика мягкого сыра у мальчишки моложе неё. Он вёз свои товары вверх по улице и продавал их лавочникам, которые позже перепродадут их. У него были грязные пальцы, но он широко улыбался. В его карманах звенели монеты. Она отдала Линдри почти всё, что заработала в последние дни, но голодать в ближайшее время ей точно не придётся. Хирка присела на скамейку у лавки седельщика и поела. Куро ожидаемо появился ниоткуда и опустился рядом с ней.

Девушка подумала о том, насколько непривычны ей мысли о деньгах. В последние месяцы она не думала ни о чём, кроме Ритуала. За исключением сегодняшнего дня. Как будто после него время остановится. Но оно не должно остановиться. Скоро всё закончится. Всевидящий поймёт, что она не сделала ничего дурного. Может быть, после Ритуала Хирка сможет начать свою жизнь? Или же сейчас она проживает свои последние часы? Возможно, у неё в запасе больше нет времени.

Будет ли Ример последним, что она увидит?

Дверь лавки открылась, и Хирка вздрогнула. Это всего лишь седельщик. Он был маленьким, а его миндалевидные глаза – такими же, как у Рамойи. На торговце были широкие штаны, рукава рубашки закатаны до локтей. Он кивнул ей и привычными движениями начал подметать тротуар перед своей лавкой. Хирка сидела и смотрела на него до тех пор, пока он не скрылся в доме. Наверняка он владеет этим делом всю жизнь. Может быть, до него лавка принадлежала его отцу? Хирка ощутила ком в горле, поднялась и пошла дальше.

Гонг пробил восемь раз.

Найти дорогу было просто. Улица Даукаттгата вела прямо в Эйсвальдр. К тому же на Ритуал стекались имлинги со всех концов города, поэтому надо было просто идти туда, где самые широкие улицы и самые красивые дома, и рано или поздно окажешься у Стены. Хирка на мгновение остановилась на месте расставания с Рамойей и Ветле в день приезда. Тогда заглядывать в Эйсвальдр ей было страшно. Позже она ходила туда с Линдри. Видела спящего дракона, дворец Римера.

Сейчас она предстанет перед Всевидящим под красным куполом, который сверкал в первых лучах солнца прямо перед ней. Девушка прошла мимо цветочных островков. Имлинги со всего мира оставляли здесь подарки и молитвы Всевидящему. Их было значительно больше, чем всего пару дней назад. У Хирки никаких подношений с собой не было. Ей что, надо было что-то принести? В этом смысл? Никто не предупреждал её об этом. И куда ей идти? У Хирки засосало под ложечкой от тоски по отцу, которому можно задать все свои вопросы.

Она присоединилась к широкому потоку имлингов, бредущих к красному куполу. Они направляются туда же, куда и она. Сейчас это случится. А вдруг она встретит кого-нибудь из дома? Здесь должны быть и Силья, и Колгрим, и ещё несколько ребят с северной стороны, которых она знала не слишком хорошо. Последнее, что она сделала, – спалила хижину и исчезла. Хирка не думала, что когда-нибудь вновь встретит кого-нибудь из односельчан. Она постаралась затеряться в толпе. Это искусство она прекрасно освоила.

Чем ближе она подходила, тем больше увеличивался в размерах красный купол. Имлинги неумолимо двигались вперёд. Улица превратилась в широкую лестницу со ступенями белее кости. За тысячу лет ноги имлингов протоптали в её центре углубление. По обеим сторонам до самого верха стояли стражи в чёрной одежде и золотистых кольчугах и шлемах, которые скрывали их лица. Казалось, каждый из них пристально разглядывает Хирку. А что, если Римера здесь нет? Что, если они её окружат? В чёрных ножнах они носили мечи, рукоятки которых были обвязаны золотистыми лентами. Девушка поискала глазами Куро, но его не было видно.

Она постаралась подавить нарастающую панику. Хирка сделала свой выбор. Она не могла жить в лесу, как зверь, даже не зная, кто она и что из себя представляет. Неужели ей всю жизнь за каждым кустом будут мерещиться Колкагги и не найдётся места, которое сможет называть домом? Как ей жить в мире с собой, когда из-за неё умирают другие? Отец. Эйрик.

Нет, Эйрик выживет. Должен выжить.

Раздались гулкие удары гонга. Хирке показалось, что у неё под ногами задрожала земля. Каждый шаг приближал её к вибрирующему центру, к месту в середине круглого здания с красным куполом. Материнская грудь. Распахнутые настежь двери принимали поток имлингов. Хирка почувствовала, что её затягивает внутрь, как только вошла в тоннель, который был длиной шагов в восемь, что свидетельствовало о том, какие толстые у зала стены. Проход вёл всех через тьму в зал, где было слишком светло, и Хирка прикрыла глаза рукой, привыкая к свету. Входящих принимали мужчины и женщины в серых мантиях с тяжёлыми книгами в руках, где они делали пометки. Имлинги, стоявшие перед ней, называли своё имя и место, откуда они прибыли. Некоторых направляли на левую, других – на правую сторону круглого зала. Это западня. Клетка, из которой не выбраться. Оглядываясь в поисках выхода, Хирка внезапно оказалась перед одним из одетых в серое мужчин.