На экране появились рекламные объявления. Дронго попросилЛарису переводить ему с немецкого, внимательно вслушиваясь в смысл. Было ясно,что это специальный шифр, которым обменивались разные стороны. Очевидно,Шилковский использовал газеты как своеобразный почтовый ящик. Никому и в головуне могло прийти, что он использовал Интернет в своих целях. Ведь он не получалнемецкие газеты домой, а чтение газет в Интернете вполне можно было объяснитьтягой к родному языку.

— Ты сказал, что можешь найти Шилковского, — напомнилаЛариса. — Интересно, каким образом ты можешь это сделать? В таком огромномгороде, как Берлин, найти человека практически невозможно.

— Я знаю, куда он пойдет, — возразил Дронго. — Дело в том,что в ту роковую ночь он был вместе с Хеелихом. И они вместе приехали в архив,где был Дамме. Его успел увидеть Менарт. Конечно, Дамме не мог ничего вынестииз архива, это было бы слишком опасно. Но у Дамме был сообщник. ИменноШилковский, с которым они, очевидно, сговорились еще раньше. Дамме передал емукопии документов. Я думаю, что это были старые дискеты, они тогда появились вГермании. Вряд ли Дамме рискнул бы делать копии на бумаге.

— В таком случае копии документов должны были остаться уДамме, — предположила Лариса.

— Нет, — возразил Дронго. — Они были у Шилковского. Ипропали в ту самую ночь. Где они находятся, мог знать только сам Шилковский. Ядумаю, Дамме ждал их в засаде и именно он убил Хеелиха.

— Мне трудно следить за ходом твоих мыслей, — призналасьона. — Но почему ты думаешь, что копии документов остались у Шилковского? Онбыл в таком состоянии, несколько лет лежал в больницах. Где он их мог прятать?

— В этом и состоит разгадка, — пояснил Дронго. — Дело в том,что Шилковский спрятал документы не после своего ранения, это было быневозможно, а до того, как они с Хеелихом попали в засаду.

— Откуда ты знаешь?

— Шилковский рассказал мне, что, как только они с Хеелихомпопали в засаду, к ним подъехали сотрудники группы. Но ведь после ранения онпотерял сознание и не должен был помнить, когда рядом оказались их коллеги.Однако он настаивал, что они появились достаточно быстро. Считать, что онпридумал себе ранение, невозможно. Но ему почему-то нужно было убедить меня втом, что все остальные приехали достаточно быстро. А Менарт вспомнил, что онисначала забрали Нигбура и Вайса, и лишь после этого затем поехали за Хеелихом иШилковским, которые возвращались более коротким путем.

— Но почему ты уверен, что Шилковский успел спрятать копии?

— Иначе бы они давно всплыли. У Дамме их не было.Представляю, как он сходил с ума в тюрьме, вспоминая про эти документы. Ведь оннаверняка был убежден, что Шилковский погиб. Представляю, как он радовался,когда Шилковский каким-то образом с ним связался!

— Но где документы? Как ты вычислишь это место?

— Менарт сказал, что они приехали минут через двадцать —двадцать пять. У меня есть подробная карта Берлина. После встречи они доехалидо станции Эркнер и затем направились к озеру Гроссер-Мюггельзе, где ипроизошла трагедия. В промежутке между этими пунктами и находится место, гдеШилковский спрятал копии документов.

— Несколько километров дороги, — сказала Лариса, разглядываякарту. — И как ты вычислишь, где конкретно он спрятал эти копии? Неужели будешьискать по всей дороге? Нет, так не пойдет… — Дронго смотрел на нее, улыбаясь. —Ты постараешься найти место, где может быть тайник? Хотя какой там тайник задесять лет? Сдаюсь. Где ты будешь искать?

— В бывшей ГДР существовали правила, которые были нормой идля советских офицеров КГБ. Если у человека были близкие родственники зарубежом, ему не доверяли секретной работы. У Шилковского родственники должныбыли жить только в восточной части Германии. Я решил проверить по его досье, поБерлину. И выяснилось, что в Берлине жили несколько его близких родственников.И среди них — двоюродная сестра Шилковского — Эмма. Ее адрес есть в его личномделе. Раньше она жила в районе Крейцберга, потом переехала ближе к парку, чтонаходится в восточной части Берлина. Теперь остается отправиться к ней иузнать, где находятся дискеты. Если учесть, что Шилковский исчез вчера ночью,то появиться в Берлине он должен завтра днем. Значит, у нас еще есть время. Онне поедет сразу в Берлин, чтобы не рисковать. Наверняка придумает какой-нибудьхитрый план. Ведь он так долго и кропотливо готовил эту операцию.

— Странно, — сказала она. — Значит, он все эти годы помнилпро дискеты. Значит, он был внутренне готов к предательству еще тогда, десятьлет назад.

— Конечно, — ответил Дронго, — ведь они все просчитали. Итак ошиблись. Я думаю, что Хеелих, именно он, выстрелил в своего заместителя…

Прошлое.

Ночь с 9 на 10 ноября 1989 года

Хеелих посмотрел на Менарта, который начал менять колесо.Они остановились минуту назад у станции, так как Менарт категорически заявил,что нужно сменить колесо. Все вышли из автомобилей. Некоторые достали сигареты.Габриэлла улыбалась Шилковскому, ни для кого не было секретом, что онииспытывали симпатию друг к другу. Гайслер стоял в стороне и курил. Бутцманпомогал Менарту. Полковник взглянул на часы. Сегодняшняя ночь войдет в историю.Стену уже прорвали, и человеческое море остановить будет невозможно.

Нужно было подумать о судьбе оставшихся в архиве Нигбура иВайса. Полковник посмотрел на сотрудников и крикнул Бутцману, чтобы тот садилсяв его машину.

— Приедете за нами, — обратился он к Шилковскому.

— Подожди! — неожиданно крикнул Шилковский, обращаясь кБутцману, и подошел к Хеелиху.

— Извини, — сказал он, — я вижу, что ты торопишься. Может,поедем короткой дорогой через парк? Я должен заехать к кузине, отдать ейлекарство. Ты ее знаешь. Это Эмма. Ей уже под пятьдесят, и она живет одна.

— Заедем, — согласился Хеелих. — Пока они меняют колесо,отдадим лекарство твоей кузине и поедем за ребятами.

Они сели в автомобиль. Хеелих — за руль. Шилковский сел рядом.До дома кузины Эммы они доехали без происшествий. Шилковский поднялся в дом ивышел буквально через минуту. Хеелих удовлетворенно кивнул. Его заместительвсегда отличался пунктуальностью и дисциплинированностью.

— Ты говорил, что нужно сделать копии и стать богатымилюдьми, — напомнил полковник. — Неужели ты бы мог так поступить? По-моему, длянас это невозможно.

— Да, — сквозь зубы согласился Шилковский, — конечно,невозможно.

Они поехали дальше. Когда автомобиль въехал в парк,Шилковский неожиданно попросил остановить машину. Это было на него не похоже.Хеелих взглянул на своего заместителя, но ничего не сказал. Он мягко остановилмашину. Может быть, Шилковский хотел пойти в кусты и стеснялся сказать… Он не успелзакончить свою мысль. Из-за кустов появился человек. Хеелих обернулся, инезнакомец дал по машине длинную очередь из автомата. Сразу несколько пульпопало в полковника, и он медленно сполз с сидения.