– Да какая шпионка! Ребенок еще. Семнадцать лет. Восемнадцать должно скоро исполниться. Ох ты ж блин! – хлопнул себя по лбу Дар. – Сегодня пятое? Вот сегодня как раз восемнадцать и исполнилось. Хорошенький же я ей преподнес подарок – подвал с дыбой! Какая я все-таки скотина!

– Скотина, а как же! На другой жениться собрался, это раз. – Король принялся загибать пальцы, перечисляя грехи князя. – Безвинную девицу в подвале пытал, это два. Безвинную шлюху в том же подвале убил, это три. А нужен ли баронессе такой супруг? Может, мы ей кого поприличнее найдем? Брата твоего, например. Тоже парень хоть куда, только такие драмы вокруг него не разворачиваются.

– Издеваешься?

– Как ты догадался? Долго ныть собираешься? Или хочешь, чтобы я тебе опять приказал жениться? Так это мы легко. Приказываем и повелеваем тебе, мой верноподданный, жениться на баронессе заморской. Хотя нет, какое там море. Речушка какая-то протекает. Эбролья вроде бы. Значит, на принцессе заэброльской. А коли задумаешь пойти супротив воли монаршей, мы тебя, супостата этакого, враз вразумим. Зря, что ли, целый штат палачей содержим?

– Она имперская дворянка.

– Да. И что? А ты белоярский аристократ. Смотри, какая красивая история получается. Осадил, победил, засад… хм, полюбил. Да о вашей любви, рожденной в пламени войны, барды двух государств станут баллады слагать.

– Кром, я серьезно. Ты не будешь против этого брака?

– Нет. Я уже придумал, как использовать вашу с баронессой свадьбу в интересах государства. Уж прости, такой я коварный и продуманный. Работа, ничего личного. И насчет Эйлины можешь не беспокоиться. Завтра по городу пройдет слух, что она тяжело заболела и вряд ли когда поправится. Вигер официально объявит о расторжении помолвки. Понятно, что в свете открывшихся обстоятельств ни о какой свадьбе с княжной речи быть не может.

– Что с ней станет?

– По-хорошему ее следует упокоить. И немедленно. Но я не могу так поступить с Вигером, учитывая его заслуги перед короной. Поэтому Эйлина проведет остаток своих дней в королевской тюрьме. Под бдительным присмотром магов. Это все, что я мог ему пообещать. Кажется, старик меня понял.

– Как он?

– Сильно сдал. Он и так не молод, но после сегодняшнего постарел лет на десять. Мне его жаль. Ни одного прямого потомка. Знаменитый род угаснет с его смертью. Единственное любимое существо погубило себя по собственной глупости.

– Лучше бы Брана на ней женили! Вошел бы в род Радичей. Стал новым главой.

– Не жалеешь ты своего брата. Совершенно не жалеешь, – покачал головой король. – Ты, Дар, вот что объясни: как ты умудрился заклятье подцепить? Мне придворный маг растолковал, как под его действие попадают. Если ты так сильно любишь свою баронессу, как говоришь, то как мог в одной койке с княжной оказаться? Не насиловала же она тебя? Или ты у нас аморальный тип?

– Аморальный тип, – угрюмо буркнул Дар.

– Ну ты даешь! – восхитился монарх.

– После того приема, на котором ты в присутствии Вигера и его внучки угрожал лишить меня титула, разжаловать в солдаты, изгнать из королевства, предать анафеме, конфисковать мое имущество… Продолжать не буду, ты и сам, наверное, помнишь, как слюной брызгал. В общем, после того теплого приема Вигер пригласил меня к себе в загородное поместье, чтобы обсудить детали скорой свадьбы и хоть как-то сгладить то паршивое впечатление, которое осталось после разговора с тобой. Мы с ним засиделись, обсуждая дела минувшие и грядущие. Время было позднее, и князь предложил остаться на ночь. Я согласился, так как прилично надрался, чтобы забыть твою перекошенную рожу. Добрался до спальни и сразу уснул. Проснулся оттого, что на мне сидела княжна. Ну, ты понял, на чем именно она сидела. А после я стал безвольным идиотом.

– М-да… Целеустремленная девочка. – Кромак потер подбородок. – Как думаешь, Вигер знал о ее задумке?

– Не имею представления. Спроси у него.

– Спрашивал. Бороду на себе рвал, клялся, что не знал ничего. Но с твоих слов выходит, он тебя заманил в дом, чтобы внучка могла закончить начатое.

– Зачем ему это? Своего он добился. Я бы не пошел против твоего приказа. Женился бы на княжне, а жил с Тали.

– Хорош!

– Да знаю я! Тали мне уже все подробно объяснила. Подлец, дикарь, лгун, манипулятор. Она не простит меня, Кром, сердцем чувствую.

– Вот что. Иди-ка ты домой. Выспись хорошенько, а утром купи букет побольше, достань матушкино кольцо и бухнись перед ней на колени. Не устоит. Или я не знаю женщин.

Тали проснулась от голода. В комнате царил полумрак. Догорала последняя свеча. Девушка попыталась устроиться поудобнее и снова уснуть, но живот подводило так, что сон развеялся. Она не ела больше двух дней. Да и воды, кроме той, что была выплеснута на нее в подвале дома князя Вигера, за это время в рот не попало ни капли. Постанывая от ломоты в костях и суставах, она сползла с кровати, добралась до стола и с радостью обнаружила нетронутый ужин. Осушив несколько стаканов воды, девушка жадно вгрызлась в остывшую куриную ногу. Смела подчистую все, что было на столе, и со стоном откинулась на спинку стула, когда из-за диванного валика показалась всклокоченная голова.

– Вы кто? – спросила Тали у сонной женщины.

– Служу у лорда Дара.

– А здесь что делаете?

– Так князь велел за вами присмотреть. Чтобы ежели чего понадобится, я тут же… А надобно ли чего? – спросила женщина с надеждой, что ей позволят досмотреть сны.

– Надобно. Срочно помыться. Чешусь вся.

– Может, лучше утречком?

– Не дотерплю.

– Так бинты же намокнут, – не сдавалась женщина.

– Ничего, высохнут, – лишила ее последней надежды на сон Тали.

Женщина потопала в ванную комнату. Зашумела вода, наливаясь в большую ванну. Тали с нетерпением ждала, когда ее позовут мыться. Повязки мешали, сковывая движения, поэтому мыть девушку пришлось служанке.

Сытая, вымытая, одетая в чистую ночную рубашку, Тали развалилась на широкой кровати. Слишком широкой для одного человека. Эта кровать будила болезненные воспоминания, от которых саднило сердце и наворачивались слезы. На этой кровати он любил ее. Любил неистово и жарко, так, словно на земле больше не осталось ни одной женщины, кроме нее, словно от ее ласк зависела его жизнь. Он любил ее так, как не напишут ни в одном романе, не споют ни в одной балладе. А после предал. Втоптал в грязь.

Девушка уснула с тоской на сердце, чтобы проснуться, когда зимнее солнце поднимется над городом.

В дверь постучали. Пришел лекарь, которого с вечера вызвали в дом князя. Пожилой мужчина велел раздеть Тали и нудным голосом долго убеждал краснеющую девушку, что он в первую очередь врач, а уже потом мужчина, и за многие годы практики повидал достаточно пациенток не только без одежды, но и во вскрытом виде. Последнее напомнило Тали о том, что она тоже вроде как лекарь, да и не далее чем вчера на ее наготу насмотрелись и слуги безумной княжны, и целый отряд королевских гвардейцев, да еще представители соседней державы к тому же. Она прекратила сопротивляться и позволила себя раздеть, осмотреть и перевязать. Доктор велел соблюдать постельный режим, настрого запретив лишний раз подниматься с кровати, и оставил несколько целебных настоек.