Чувствуя, что страх все сильнее одолевает ее, Милослава принялась мысленно молиться Богородице о ниспослании удачи ей и Фетинье в их дерзновенном замысле. Милослава не успела в мыслях произнести молитву до конца, как услышала из уст идущей рядом Фетиньи короткое и решительное «Пора!».

Сдернув с себя набедренную повязку из обрывка занавески, Фетинья стремительно метнулась к полынье, до которой было не более сорока шагов. Вереница пленниц и татарские стражники в этот момент как раз проходили мимо этого зияющего большого пролома в ледяном панцире реки. Запоздав всего на одну секунду, Милослава устремилась следом за Фетиньей, голая спина которой и развевающаяся на бегу коса стали для нее неким притягательным ориентиром.

Обе нагие бегуньи сразу взяли столь молниеносный разбег, проскочив между татарскими воинами, растянувшимися длинной цепочкой, что никто из татар не успел им помешать.

Милослава даже не заметила, как льняной рушник соскользнул на бегу с ее бедер. Она не бежала, но почти летела, едва касаясь пальцами ног присыпанного снегом льда. Обмотки из тряпок одна за другой слетели с ее ступней. Вот бегущая впереди Фетинья, не снижая скорости, оттолкнулась ногами от неровной ледяной кромки и на миг будто взмыла над черным окном полыньи. Сверкнули в лучах солнца белые округлые ягодицы Фетиньи и ее крепкие бедра. Гибкая и стремительная, Фетинья почти без всплеска скрылась под водой.

С замершим от ужаса сердцем Милослава добежала до края полыньи и нырнула в реку, вытянув руки вперед. Оказавшись под водой, Милослава почувствовала нестерпимый холод, словно тысячи ледяных иголок разом воткнулись в ее тело. Неимоверным усилием воли Милослава заставила себя открыть глаза. Просвечиваемый солнцем ледяной покров реки показался Милославе неким полупрозрачным гладким сводом. Она сразу увидела Фетинью, которая плыла почти вплотную к ледяному своду, загребая обеими руками и делая ритмичные движения ногами, словно огромная лягушка. Солнечные блики играли на теле плывущей Фетиньи, а от сильных движений ее рук и ног рождался смутный шум, заполнивший уши Милославы вместе с пробками из ледяной воды.

Чувствуя, что могучее течение реки несет ее, словно щепку, Милослава плыла следом за Фетиньей, мысленно прощаясь с жизнью, так как в спешке она глотнула слишком мало воздуха и теперь чувствовала, что к ней вот-вот подступят муки удушья. Внезапно впереди толщу воды прорезали широкие потоки солнечного света, льющиеся сверху. Фетинья, заплывшая в это огромное солнечное пятно, вдруг куда-то исчезла.

«Вторая полынья!» – мелькнуло в голове у Милославы.

Из последних сил она рванулась к этому солнечному окну. Вынырнув на поверхность полыньи, Милослава сразу же уцепилась обеими руками за обломок льдины. Течение прибило ее вместе с ледяным обломком к краю огромной проруби.

– Давай руку! – воскликнула Фетинья, уже выбравшаяся на лед.

Видя, что Милослава совсем обессилела и закоченела, Фетинья без долгих раздумий схватила ее за косу и вытянула из полыньи на ледяную поверхность.

– Вставай! Бежим! – Фетинья заставила Милославу подняться на ноги и потянула ее за собой. – Ну же, шевелись, милая!

Татары, кучкой сгрудившиеся у полыньи, куда нырнули две юные невольницы, с изумлением увидели, как обе девушки выскочили из другой полыньи примерно в ста пятидесяти шагах от них и бегом устремились к лесу, стоявшему стеной на левобережье Оки. Преследовать отчаянных беглянок по испещренному трещинами льду реки никто из татар не решился.

Повинуясь приказу сотника, татары схватились за луки.

Черные свистящие стрелы степняков пролетали то над головами беглянок, то втыкаясь им прямо под ноги.

Бег Фетиньи и Милославы по скользкому льду был неровным, они то спотыкались, то падали, то метались из стороны в сторону. Это мешало татарам как следует прицелиться. Так храбрые девушки добежали до берегового изгиба, и татары потеряли их из виду.

Когда до спасительного лесистого берега оставалось не более двухсот шагов, Фетинья вдруг замедлила бег, а затем и вовсе остановилась.

Не отстававшая от Фетиньи ни на шаг Милослава едва не налетела на нее.

– Что? – воскликнула Милослава, стуча зубами от холода. – В чем дело?

– Гляди! – Фетинья кивком головы указала Милославе на труп мужчины, припорошенный снегом.

Мертвец лежал лицом вниз, одежд на нем не было.

Фетинья присела возле убитого, оглядев его разрубленную саблей голову.

Перевернув затвердевшего мертвеца на спину, Фетинья изумленно проговорила:

– Это же княжеский огнищанин Лихослав! Мой отец одно время плотничал в тереме у него. Похоже, Лихослав хотел ночью улизнуть из осажденной Рязани, но наткнулся на татар, чуть-чуть не добежав до леса.

– Идем же, Фетинья! – промолвила Милослава, поджимая то одну ногу, то другую. – Я уже ступней не чувствую от холода!

Девушки двинулись дальше по льду реки и уже у самых береговых ивовых зарослей наткнулись еще на несколько мертвых тел.

– Это купец Никодим Сова, а это его жена и старший сын, – молвила Фетинья, оглядывая трупы. – Это жена Лихослава и его дочь. Это Ян, двоюродный брат огнищанина. Это супруга Яна и его сыновья. А этого здоровяка я не знаю… – Фетинья склонилась над мертвым русичем с широкими плечами и большим животом.

Все убитые были раздеты донага. У мертвых женщин были отрезаны уши и некоторые пальцы на руках. Видимо, татары позарились и на женские украшения – серьги и перстни.

Увидев на ногах у мертвой дочери огнищанина теплые башмаки, Милослава без колебаний взяла их себе. Фетинья помогла подруге обуться, видя, что застывшие пальцы Милославы совсем не слушаются ее.

Продравшись сквозь ивовые заросли, беглянки наконец оказались в лесу.

На опушке возле могучих сосен Фетинья и Милослава наткнулись еще на два мертвых тела: мужчину средних лет и девочку лет тринадцати. Мужчина был полностью обнажен, а с убитой девочки были сняты лишь шубейка и шапка.

– Повезло нам, подруга, – трясясь от холода, сказала Фетинья. – Дочери купца Никодима одежка уже ни к чему, а вот нам она вельми нужна. Ты уж прости нас, Любаша. – Фетинья ласково погладила мертвую девочку по заиндевелой холодной щеке.

Помимо тонкой исподней сорочицы на убитой дочери купца Никодима было надето два длинных платья из шерстяной ткани, теплый белый платок, а на руках теплые рукавицы.

Любава была девочкой рослой, поэтому ее исподняя сорочица и платье оказались почти впору для хрупкой и стройной Милославы. Но для Фетиньи платье Никодимовой дочери оказалось настолько не по росту, что ей пришлось разорвать его в проймах и оторвать рукава. Лишь после этого Фетинье удалось влезть в узкое детское одеяние.

Платок и рукавицы Фетинья отдала Милославе.

– Ну, и куда мы теперь пойдем? – спросила Милослава, глядя на Фетинью.

– В гости к старику-лесовику, – ответила Фетинья и уверенно направилась в заснеженную лесную чащу.