— Почему бы и не составить! Вы же обожаете договоры.

— Потому что все, о чем я мог тогда думать, — это как успеть, Леона. Как спасти тебя, пока я тебя не потерял.

От его голоса помутилось в глазах. От голоса или от последних слов, полоснувших по сердцу, пуская от него огненные реки?

— Ты хочешь договор на обучение? Мы его составим. Обговорим все пункты. Если нужно, завтра он будет готов.

— Завтра здесь не будет меня, — произнесла я.

Хотя сердце колотилось так, как никогда раньше.

Глупое сердце, которому внезапно сообщили, что Рэйнар обо мне… волновался? Беспокоился, сходил с ума, когда думал, что я могу сгореть.

— Будешь. — Рычание эхом зазвучало в самой глубине моего существа, и узоры на его груди вспыхнули так, что их стало видно даже через рубашку. — Я тебя не отпущу.

— Отпустишь, — сказала я. — Если не хочешь меня потерять.

Лицо его, привычно жесткое, стало еще более хищным. Моя ладонь горела так же, как родовая печать Рэйнара, или даже больше. А его скользнула по моей спине и затылку, сгребая свободно лежащие волосы в горсть. Удивительно нежно, невероятно нежно, пронзительно нежно. Он меня почти не удерживал, но там, где пальцы касались шеи, кожу пронзало электрическими разрядами. Болезненно-сладкими, горячими, на грани. Странная властная ласка длиной в миг, а потом тяжесть руки на прядях сменилась легкостью. По ладони побежал холодок — Халлоран шагнул назад, позволяя мне решать самой. Позволяя выбрать.

— Ты сводишь меня с ума, Леона. — Хриплый голос вливался в мое сознание откровеннее самого глубокого поцелуя. Смешивая наше дыхание еще до того, как мы соединим губы. — Ты. Твой голос. Твое пение. Твой сумасшедший огонь, силу которого ты даже представить себе не можешь.

Тишина, воцарившаяся после этих слов, звенела в ушах. Кончики пальцев, помнившие тепло его груди, покалывало от напряжения.

Мне стоило уйти. Мне нужно было уйти.

Но я не смогла.

— Так покажи мне.

Мгновение — невероятное, мучительно-долгое, мы просто смотрели друг на друга.

А потом шагнули, столкнувшись, как два смерча в пустошах. Не то он ворвался в меня поцелуем, не то я впилась исступленной лаской в безумно желанные губы. Халлоран подхватил меня на руки, на миг перед глазами потемнело, но лишь на миг — а после ввысь взметнулось пламя. Напоминающее размытый плазменный фонтан, сливающееся с яростным огнем мужчины, удерживающего меня на весу как пушинку. Я и представить себе не могла, что можно так целовать. Сливаясь воедино, подставляя горящие губы укусам и дразнящим ласкам языка. Растворяясь в другом без остатка, содрогаясь, когда на выдохе по губам бежит прохлада, и вновь окунаясь в этот жар. Всхлипывая от невозможности впитывать его всей кожей.

Впервые я чувствовала так распахнутым настежь сердцем. Вдыхала запах иртхана — горячий, терпкий и горький, как ореховая настойка. Дышала им, и каждый шаг отдавался внутри меня эхом. Каждый шаг, пока мы поднимались наверх, когда он нес меня на руках. Каждое прикосновение и каждый сорванный между поцелуями вздох. И хриплый голос, обволакивающий горящее тело свежестью и мощью ураганного ветра, врывающегося в раскаленный воздух:

— Моя Леона. Моя. Огненная девочка.

Огненная. Я горела для него, горела, как в ту ночь, и мир перед глазами менялся, подергиваясь знойной дымкой. Эта мысль обожгла, напугала, отрезвила — что будет, если магия вырвется снова? Испуганно распахнула ресницы и встретила взгляд алых глаз. Вертикальный зрачок превратился в тонкую стальную нить, рассекая радужку на две половины. Содрогнувшись — то ли от страха, то ли от возбуждения, напряглась. Словно прочитав мои мысли, Халлоран произнес:

— Это огни, Леона. Им нужно узнать друг друга.

— Так всегда бывает?

— Только в первый раз. Не бойся. Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось.

В близости как на костре…

И все же я не отказалась бы ни от мгновения того, что испытывала сейчас. Положила руки ему на грудь. Широкую, мощную, на которой все ярче пламенела родовая роспись. Медленно провела пальцами ниже, впитывая каждый миг, каждый взгляд, каждый хриплый вздох, подаренный мне. Мне… Не только я горела сейчас, он горел тоже, вместе со мной.

Из-за меня.

Какая же опасно-сладкая мысль.

Туфли потерялись еще где-то внизу, поэтому, когда пятки защекотал густой ворс ковра, всхлипнула от смены ощущений. Но Халлоран ни на минуту не выпускал меня из объятий. Даже сейчас, когда мы стояли друг напротив друга, прижимал к себе, продолжая целовать неистово, страстно и… нежно. Наверное, именно эта странная, даже пугающая нежность от этого невыносимого мужчины заставила меня полностью потеряться в том, что я чувствовала сейчас. Даже огни схлынули, отступили на второй план.

И в том, как меня развернули к себе спиной, и в том, как скользнули пальцами по шее, убирая волосы, было что-то проникновенно-интимное. Горячее самой откровенной и бесстыдной ласки.

Молния поддалась. Платье раскрылось бутоном, упало к моим ногам, и я вышла из него, как из теплых морских волн на неизвестный берег. Ладони Халлорана коснулись обнаженных плеч, скользнули к ключицам, выписывая узоры на моем теле. Если бы под ними сейчас загорелась роспись, я бы не удивилась: такой обжигающе-тонкой была эта игра.

Подалась назад, вжимаясь ягодицами в сильные бедра. Хриплое рычание огнем прокатилось по коже, срывая стон с моих губ. Подчиняясь дикому чувству, вывернулась и отступила на несколько шагов. Позволяя себе насладиться темнеющим от расширившегося зрачка пламенем. На краю сознания мелькнула мысль, что белье стоило своих денег, а спустя мгновение я уже оказалась на постели. Распластанная сильным телом по прохладе покрывала, с заведенными над головой руками.

Голова кружилась. Сладко. От сметающей все на своем пути силы, с которой меня швырнули на кровать. От жесткого захвата, от ощущения твердеющего желания, упирающегося в бедро.

Медленно развела ноги, сгибая в коленях и позволяя ему почувствовать себя.

Подчиняться и одновременно чувствовать свою власть. Как же это заводит…

— Нравится меня дразнить? — Горловое рычание прокатилось от кончиков пальцев до корней волос, заставив драконицу отозваться на этот призыв так яростно, что стало невмоготу.

От невозможности коснуться мощной груди, повторяя узоры в короткой ласке. От желания ловить губами его хриплые стоны. Снова и снова.

— Да, — прошептала ему в лицо.

Контраст горячего дыхания и стремительно тающей подо мной прохлады.

Вздрогнула, когда он скользнул телом по телу. По обнаженной коже — шелком рубашки, коленом между бедер. Издевательски-ласково коснулся ключиц языком, чтобы спустя миг ожечь коротким укусом.

Цветы поцелуев раскрывались один за другим, заставляя вздрагивать и выгибаться — насколько мне позволяли. До той поры, пока губы не сомкнулись на напряженном соске, а в груди не кончился воздух. Вернувшийся горячим, как плазма, и таким же густым. Халлоран медленно втянул в себя сосок вместе с тончайшим кружевом, играя тугой горошиной поверх белья. Поглаживая плененные запястья подушечками пальцев.